Солнце знал, что Марк собирается делать. Он наверняка мог бы попробовать остановить его. Но не стал - не крикнул, не возмутился, не погнал к Марку коляску. Просто стоял и смотрел. Не потому, что Марк был сильным мальчиком со здоровыми ногами и не потому, что он всегда его пугал. Просто Солнце чувствовал, что такая этим птенцам уготована судьба. Если Марк оставил бы их сейчас, то нашёл бы позже, а может, разорил бы другие гнезда, или загонял до смерти кошку, или снова порезал одного из ребят. Марк был вершителем судеб, так или иначе; видел в смерти красоту и тогда, и сейчас, а Солнце так боялся смерти, что предпочитал ее отрицать.
Солнце не изменился с тех пор.
Но теперь у него были ходячие, почти здоровые ноги, те самые круглые черные очки, а ещё старая гитара, цветные банданы, клешёные джинсы, белые майки, разрисованные цветными пятнами и исполосованные надписями, сотни фенек с рисунками и без, спутанные нитки и бусины, из которых он плёл немыслимые украшения. Рыжие волосы отросли до лопаток, и он вплетал в них цветы. Играл на гитаре и на флейте, расписывал стены, покрывал их цветными рисунками, оставлял на них свои странные стихи. Солнце пытался оставить свой след везде, где мог, потому что больше всего боялся смерти.
Утро обещало холодный день, но обмануло: сразу после завтрака поднялось бледное солнце. Он лежал, вытянувшись на широком бревне у самого берега реки. Чуть слышно дребезжала рыжеголовая сойка и свистел в верхушках сосен ветер; Солнце смотрел в небо через чёрные стёкла очков; насвистывал «Дом восходящего солнца».
С крутого спуска к берегу скатилось несколько камешков, поднялся клуб пыли, а затем на берег съехала, словно на доске, Диана. Она была из жителей Городка, и Солнце редко видел её, если не считать столовой и вечерних сборищ в Городке, где Солнце появлялся только на гитарных вечерах. Они, кажется, ни разу не разговаривали - знакомые незнакомцы. Солнце смутился, сел, принялся наблюдать за девушкой, пока та подходила ближе.
Диана была высокого роста, широкобёдрая, с сильными руками и ногами. Полные губы, широкий нос, карие глаза - лицо негритянки с полотна Репина, но кожа и волосы светлые, а кисти рук и ступни - абсолютно белые, словно из молока. Солнце не впервые видел такие белые пятна на коже, и ему вспомнилось, что это какая-то болезнь. На голове Дианы - цветастая бандана, скрывающая волосы, но несколько курчавых прядей, похожих на сухую траву, падали на лицо. Она улыбнулась, показала крупные белые зубы.
- Привет, Солнце.
- Привет.
- Ты купаешься?
Он покачал головой.
- Жалко.
И она принялась раздеваться: стянула через голову платье, размотала завязки босоножек. Солнца ничуть не стеснялась; подоткнула волосы под бандану и принялась медленно, ёжась от холода, заходить в реку. Солнце глядел на её голую спину, затем отвернулся, не то от смущения, не то просто из приличия.
- Холодно! - девушка рассмеялась серебристым смехом.
Солнце бросил взгляд на воду - над поверхностью была видна теперь только голова Дианы, обмотанная пёстрой тканью. Девушка сделала несколько гребков, разгоняя тину, проплыла небольшой круг, вернулась на берег.
- Вода ещё не прогрелась, - сообщила она, кутаясь в полотенце. Солнце молчал.
Диана зябко подёрнула плечами, прошлась немного, а потом присела на бревно рядом с Солнцем.
- Ты редко бываешь в Городке.
- Я из местных, - пожал плечами Солнце, - мы все редко туда ходим.
- Никогда не понимала, почему, - она принялась чертить что-то на земле большим пальцем ноги.
- Так сложилось. Тем более что в Городке люди часто меняются, кто-то приезжает, кто-то уезжает. Не успеваешь всех запомнить.
- Это не про меня, - она склонила голову, - я уезжать не собираюсь. Может, тоже стану местной скоро.
Не станешь, подумал Солнце. Ни за что не станешь, странная приезжая девушка, от которой пахнет тропическим лесом и тёплым морем. В кармане джинс у Солнца был засушенный цветок - он уже и не помнил, когда положил его туда, но время от времени нашаривал пальцами, когда искал сигареты. То была ромашка; некоторые лепестки потрескались и немного обломались, но цветок всё ещё выглядел неплохо. Солнце оставил ромашку рядом с Дианой на бревне, а сам по-английски удалился. Пока поднимался с берега, заметил мелькнувшее среди сосен белое пятно - снежный кот.