Спутники Каи фыркнули от смеха, один из них опять начал стихами восхвалять остроумие художника. Кая также засмеялась.
— Вот и задел меня! — воскликнула она. — Это ничего, я не стану сердиться на тебя, потому что ты самый красивый юноша в Риме и вдобавок музы отомстили бы мне, если бы я причинила тебе какое-нибудь зло. Почему ты сегодня так одинок? Гелиас — прелестный мальчик, но общество его не может тебя удовлетворить. Ступай с нами. В Остийских воротах мы встретили разносчика, который угостил нас замороженным молоком и превосходными пирожками, начиненными фаршем из птичьих внутренностей. Теперь мы направляемся в храм Юноны, где я хочу принести в дар сердце, отлитое из золота и украшенное прелестнейшим из моих изумрудов. Это будет жертва, достойная богини, к которой я чувствую особое благоговение. Потом, Артемидор, я сяду в свои носилки и меня понесут на Марсово поле, потому что я горю любопытством увидеть приготовления, которые там делают для игр Аполлона. Пойдем с нами!
Артемидор рассеянно смотрел куда-то, он ответил:
— Нет, госпожа, я ищу сегодня одиночества, а присоединись я к тебе, очутился бы в обществе всего Рима…
— Ты опять задел меня, неисправимый! Ведь не первый раз ты даешь мне понять, что я сплетница. Я скажу тебе за это две новости, которые, наверное, тебя настолько же огорчат, насколько меня радуют послезавтрашние игры. Знаешь ли ты хоть что-нибудь об этих играх? На Марсовом поле мы увидим троянские танцы; да, троянские танцы, там будет и сам красавец Тит. Я умираю от любопытства и лечу посмотреть, как строят трибуны и ложи. Вероятно, отдельная ложа будет воздвигнута для Береники и ее свиты… Говорят, что по окончании игр Береника возложит лавровый венец на голову Тита, а в эту самую минуту будет объявлено народу о супружестве будущего императора с иудейкой… Действительно ли мы дождемся того, что наши императоры будут жениться на женщинах Востока? Но богам все дозволяется… Я буду смотреть на игры из ложи Цестия…
— Ты забываешь, госпожа, что ты должна мне отомстить. — прервал Артемидор.
Она едва могла припомнить то, что говорила минуту назад.
— Да, клянусь мстительной Юноной! — со смехом воскликнула она. — Ты сегодня беспощадно колол мне глаза старостью и сплетничеством, я должна взамен огорчить и тебя.
Она приподнялась на цыпочки и, продолжая опираться рукой на его плечо, продолжала таинственно:
— Пусть твои друзья будут осторожными. Зловещий ветер дует над домом Гельвидия и Фании и над головой этого старого ворчуна Музония. Если претор не решит дела Кара и Аргентарии так, как это угодно Домициану… не ручаюсь, увидят ли его еще в Риме в конце этого месяца. Я знаю об этом от Цестия, который знает все… Сын цезаря!.. Кар, любимец сына цезаря. Неужели претор обезумел, он постоянно сопротивляется тем, кто держит в своих дланях молнии земные? Музоний опять высказывался о диктаторах, которые, как только они становились ненужными, слагали свою власть в руки народа, который наделил их ею. Все понимали, кого задел Музоний. Он и Дионисий из Пруссии и многие глупцы еще думают, что криками своими они сметут с Палатина преемников Августа. Друзья твои, Артемидор, кучка безумцев.
Тут она поднялась еще выше и прошептала:
— На столе у Веспасиана уже давно лежит эдикт, осуждающий на изгнание всех ваших философов, под плащами которых укрываются Манлии и Бруты. Добрый цезарь еще колеблется подписать его, но… при первом удобном случае… Ну что? Разве я тебе не отомстила? Прекрасное лицо сына муз омрачилось, как бурная ночь!..
Действительно, лицо Артемидора омрачилось.
— Достойная Кая! — проговорил вдруг один из ее спутников, — если ты еще хочешь сегодня увидеть при дневном свете Марсово поле…
— Не только хочу, Марциал, горю этим желанием… Ты прав, Марциал, я, наверно, опоздаю. Прощай, Артемидор! Слышал ли ты о том, что на следующий день после троянских игр цезарь устроит угощение для народа?… Вино будет литься рекой… будет превосходное мясо, множество канатных плясунов и акробатов, и еще будет выставка редкостей на форуме… народ будет обжираться и забавляться. Прощай, Артемидор! Ты, наверное, еще не знаешь о том, что Домициан не назначен предводителем войск, выступающих против алланов, и это приводит его в бешенство. Он утешается только Лонгиной, украденной у Ламии… Ламия вместо того чтобы отчаиваться, пустился в разгул, которым прежде не увлекался никогда… Прощай, Артемидор!.. Слышал ли ты о той женщине в Аупании, которая родила ребенка о четырех головах? Роковое предвестие! Еще более роковое, нежели тот огненный шар, который видели падающим над Веями…