— Может быть, он и есть, но только я пока его не обнаружил. — После ужина Селдон сказал: — Рейч, мне с тобой надо кое о чем потолковать.
— Вот как? — удивилась Дорс. — Без меня, я правильно поняла?
— Министерские дела, Дорс.
— Министерские «ля-ля», Гэри. Наверняка, будешь просить мальчика сделать что-нибудь такое, чего мне не хотелось бы.
Селдон строго отрезал:
— Будь уверена, я не буду просить его ни о чем таком, чего ему не хотелось бы.
— Все в норме, ма, — успокоил Рейч Дорс. — Дай нам с папой поговорить. Честное слово, я тебе потом все-все расскажу.
— Ну, начинается… — Дорс скрестила руки на груди и широко раскрыла глаза. — Ясное дело, «государственные тайны».
— Представь себе, ты не ошиблась, — решительно проговорил Селдон. — И к тому же — тайны первостатейной важности. Дорс, я говорю совершенно серьезно.
Дорс встала, поджав губы. Выходя из комнаты, она остановилась на пороге и сказала единственное:
— Не смей бросать мальчика на съедение волкам, Гэри.
Она вышла, а Селдон спокойно проговорил:
— Боюсь, что я задумал именно бросить тебя на съедение волкам, Рейч.
8
Селдон и Рейч перешли в домашний кабинет Селдона, который он сам окрестил «местом для раздумий». Здесь он просиживал долгие часы и думал, думал о том, как решать бесконечные и каждодневные проблемы деятельности имперского и тренторианского правительства.
— Ты читал, Рейч, — спросил Селдон, — насчет участившихся аварий в системе коммуникаций нашей планеты?
— Да, — кивнул Рейч, — но только, па, ты же сам знаешь, какая старая у нас планета. Так-то по сути, надо бы, знаешь, что сделать? Вывезти отсюда весь народ, все тут перекопать, заменить напрочь, наставить везде новейших компьютеров, а уж потом завезти всех обратно — ну, лучше даже не всех, а половину. Ей-богу, на Тренторе будет гораздо спокойнее, если тут будут жить двадцать миллиардов человек.
— И каким же двадцати отдать предпочтение? — улыбаясь, спросил Селдон.
— Не знаю, — мрачно проговорил Рейч. — Да это и неважно. Все равно планету нам не переделать, так что приходится латать дырки.
— Боюсь, ты прав, Рейч, но не все тут так просто. Я тебе кое-что расскажу, а ты поправь меня, если я ошибусь. Есть у меня по этому поводу кое-какие мысли.
Селдон вынул из кармана небольшой шарик.
— Что это такое? — спросил Рейч.
— Карта Трентора. Великолепная компьютерная модель. Будь так добр, Рейч, расчисти стол.
Селдон положил шарик на середину стола и нажал кнопку, вмонтированную в подлокотник кресла. Свет в комнате погас, а крышка стола загорелась молочно-белым светом, распространившимся примерно на сантиметр в глубь нее. А шарик, казалось, расплавился и растекся по поверхности стола.
Мало-помалу на молочно-белом фоне проступили пятна и точки, и примерно через тридцать секунд Рейч восхищенно проговорил:
— Да ведь это не глобус, а карта! Настоящая карта Трентора!
— А я тебе что говорил? Правда, такую в магазине не купишь. Они все у армейских начальников. Можно пользоваться, как глобусом, но просто горизонтальная проекция более четко покажет то, что мне хотелось бы показать.
— И что же тебе хотелось бы мне показать, па?
— Слушай. Как мы знаем, за последние пару лет участились аварии. Ты говоришь: «Планета старенькая, и этого можно ожидать». Так? Однако аварии резко участились, и в них стала отмечаться некая закономерность, то есть практически все аварии являются результатом небрежности со стороны обслуживающего персонала.
— Разве такое невозможно?
— Почему нет? Возможно. В разумных пределах. В разряд событий такого рода можно отнести даже землетрясения.
— Землетрясения? На Тренторе?
— Трентор — в сейсмическом отношении на редкость спокойная планета — и это замечательно, поскольку крайне опасно было бы заковывать в броню планету, которая тряслась бы, как безумная, по несколько раз в году — любая броня тогда бы трещала по всем швам. Твоя мама говорит, что одной из причин, по которой Трентор был в свое время избран столицей Империи, явилось как раз то, что он так безопасен в сейсмическом плане. «Геологически полудохлый» — вот так она назвала наш любимый Трентор, ты же знаешь, как мама любит такие словечки. Ну, так вот: Трентор, он, может быть, и правда, полудохлый, но все-таки еще не умер. Изредка тут случаются маленькие землетрясения, и за последние два года их было три.
— Я этого не знал, па.
— Не только ты. Покрытие Трентора — это не цельносваренная броня. Она состоит из сотен кусков, каждый из которых в случае необходимости может быть отсоединен и приподнят, сдвинут в сторону, дабы избежать напряжения и сжатия, неизбежно возникающих в случае землетрясения. И поскольку землетрясения на Тренторе длятся не более минуты, подъем покрытия занимает примерно такое же время, и люди, живущие в этом районе, даже не подозревают ни о чем. Единственное, что они ощущают, — это звон посуды на полках да легкое подрагивание пола. Ну, разве еще мизерное изменение погоды за счет проникновения воздушных масс снаружи — и все.
— Но это же здорово?
— По идее, да. В этом плане все компьютеризировано. Где бы ни произошло землетрясение, его начало должно моментально выявляться, и обязана включаться система автоматического подъема куполов, дабы подъем произошел до того, как вибрация станет чересчур сильной и будет грозить целостности покрытия.
— Тоже здорово.
— Согласен. Но беда в том, что при всех тех трех землетрясениях, которые, как я тебе сказал, произошли за последние два года, автоматика подъема куполов не срабатывала. То есть купола вообще не поднимались, и, как следствие, понадобился значительный ремонт. Потрачено время, вложен труд, но климатические условия надолго вышли из-под контроля. А теперь скажи мне, Рейч, как ты думаешь, какова вероятность того, что во всех трех случаях виновато оборудование?
— Невысока!
— Мягко сказано — «невысока». Один против ста, и того меньше. Такое впечатление, будто кто-то нарочно отключал автоматику всякий раз перед землетрясением. Теперь вот о чем. Примерно раз в сто лет на Тренторе случаются утечки магмы, а подобные геологические катаклизмы контролировать еще труднее, чем землетрясения. Просто страшно себе представить, что бы могло случиться, если бы такое стихийное бедствие не было вовремя выявлено. К счастью, ничего подобного пока не случилось, и вряд ли случится, но ты посмотри: здесь, на этой карте, отмечены места, где за последние годы произошли аварии, казалось бы, связанные с людской халатностью. Правда, ни разу не удалось установить, кто именно был виновен в подобной халатности.
— Наверное, потому, что каждый спасает свою шкуру.
— Ты прав, пожалуй. Увы, это характерный признак любой бюрократической системы, а Трентор — самая громадная и совершенная из них. Ну, так что скажешь относительно локализации аварий?
На карте загорелись маленькие красноватые огоньки.
— Ну… — осторожно начал Рейч. — Похоже, слишком равномерно.
— Вот именно. Как раз это и интересно. Ведь, казалось бы, где аварии должны случаться чаще? Там, где инфраструктура Трентора наиболее уязвима, более изношена, то есть в самых старых районах Трентора, тех, которые раньше других были покрыты куполами, верно? Именно там при работе с оборудованием больше, чем где бы то ни было, требуется быстрая реакция обслуживающего персонала и, соответственно, самая благоприятная почва для халатности. Так… Смотри, сейчас я выделю синими огоньками старые районы Трентора. Видишь? Аварии там случались ничуть не чаще, чем в более современных районах.
— Ну, и?
— И я склонен полагать, Рейч, что халатность к авариям не имеет ни малейшего отношения, что они не случайны и имеют целью одно: раздразнить людей, вызвать их недовольство, причем желательно по всей планете.