— Да ну? — осклабился главарь, шагнул вперед и схватился за палку. После непродолжительной борьбы палка оказалась у него в руках. Главарь отбросил ее в сторону.
— Ну, старикашка, что теперь?
Селдон прислонился к стене. Теперь оставалось только принимать удары. Бандюги разом двинулись на него, и каждый явно хотел в буквальном смысле приложить к нему руку. Селдон приготовился к защите, заслонив лицо руками. Он еще помнил кое-какие приемы рукопашного боя по-геликонски. Если бы бандитов было один-два, он бы сумел уклониться от ударов, и сам бы ответил ударами. Но восемь — это было для него чересчур много.
Стоило ему сделать резкое движение в попытке избежать удара в плечо, правая, больная нога, подвернулась, Селдон упал, и стало ясно, что теперь он станет легкой добычей для бандюг.
И вдруг послышался чей-то разгневанный голос:
— Что тут происходит? А ну, разойдитесь, бандюги! Разойдитесь, вам говорят, а не то я с вами живо разделаюсь!
— Еще один старикашка, — презрительно сплюнул главарь.
— Не такой уж старикашка, — возразил незнакомец, и изо всех сил ударил главаря по физиономии. Тот побагровел.
Селдон, только теперь сумевший разглядеть того, кто вступился за него, изумленно прошептал:
— Рейч…
— Папа, ты лучше уходи отсюда. Давай, давай поднимайся и иди.
Главарь, сморщившись и потирая щеку, прошипел сквозь зубы:
— Зато ты получишь сейчас…
— Вряд ли, — ответил Рейч, выхватывая нож далийского производства с длинным сверкающим лезвием. Долго не раздумывая, он вынул и второй, точно такой же. Теперь в обеих руках у него было по ножу.
— А ты всегда ходишь с ножами, Рейч? — хрипло дыша, проговорил Селдон.
— Всегда, — ответил Рейч. — И ни за что с ними не расстанусь.
— А я тебя заставлю! — рявкнул главарь и выхватил бластер.
Но быстрее, чем кто-либо успел глазом моргнуть, один из ножей Рейча сверкнул, рассек воздух и воткнулся точнехонько в кадык главаря. Тот захрипел и повалился на землю, а остальные остолбенело смотрели на него.
Рейч неторопливо подошел к безжизненному телу главаря.
— А ножичек я заберу, пригодится еще, — сказал он небрежно, выдернул нож из горла главаря и вытер о его рубашку. Затем наступил на руку поверженного врага, наклонился и взял бластер.
Сунув бластер в один из своих вместительных карманов, Рейч обернулся к бандитам и сказал:
— Не охотник я до бластеров — промахиваюсь, бывает. А вот с ножичком — никогда! Никогда, поняли, тупицы? Ваш дружок готов. Сколько вас тут осталось-то? Семеро? Ну что, мечтаете отправиться за ним следом или уйдете подобру-поздорову?
— Хватай его! — крикнул один из бандитов, и все семеро шагнули к Рейчу.
Рейч отшатнулся. Ослепительно сверкнуло лезвие первого ножа, следом за ним полетел другой, и вот еще двое бандитов повалились на землю — ножи Рейча угодили им в животы.
— Верните ножички, ребята, нехорошо… — приговаривал Рейч, вынимая ножи и вытирая их. — Эти двое еще живы, но жить им осталось недолго. Стало быть, вас еще пятеро. Попробуете еще разок или все-таки домой потопаете?
Бандиты, яростно сопя, взвалили тела троих товарищей на плечи и поспешно удалились.
Рейч наклонился, поднял с тротуара палку Селдона.
— Идти можешь, па?
— Не очень, — признался Селдон. — Ногу подвернул.
— Тогда забирайся ко мне в машину. А что это ты пешком?
— А что такого? Со мной никогда ничего подобного не случалось.
— Считай, дождался — случилось. Забирайся в машину, я отвезу тебя в Стрилинг.
Рейч неторопливо набрал код на пульте управления автомобиля и сказал:
— Как жаль, что с нами не было Дорс. Мама бы с ними голыми руками управилась, и через пять минут все восемь мужиков были бы на том свете.
Слезы слепили Селдону глаза.
— Я знаю, Рейч, я знаю. Думаешь, я не тоскую по ней каждый день?
— Прости, — негромко проговорил Рейч.
— Но как ты узнал, что я попал в беду, сынок?
— Ванда сказала. Сказала, что злые люди собрались напасть на тебя, и сказала, где они притаились. Я сразу выехал сюда.
— Ты даже не засомневался — верно ли то, что она сказала?
— Вовсе нет. Теперь мы так хорошо ее знаем, что у нас нет никаких сомнений: она каким-то образом умеет контактировать с твоим сознанием и со всем, что тебя окружает.
— Что, она сказала тебе, сколько человек на меня напало?
— Нет. Сказала просто «несколько».
— И ты помчался сюда совсем один, Рейч?
— Команду собирать времени не было, па. Ну и потом, меня и одного хватило, как видишь.
— Это точно. Спасибо тебе, сынок.
14
Селдон лежал на кровати. Под больную ногу была заботливо подложена подушечка. Рейч невесело смотрел на отца.
— Папа, — решительно начал он, — больше ты по Трентору один разгуливать не будешь.
Селдон нахмурился.
— Что, из-за одного-единственного случая?
— Ничего себе, случай! Ты больше не в силах сам защищаться. Тебе, как-никак, семьдесят, и правая нога тебя, как видишь, подводит. И потом, у тебя есть враги!
— Враги!
— Представь себе. И ты это сам отлично понимаешь. Эти крысы подзаборные не за кем-нибудь охотились. Им не все равно было, на кого нападать. Они искали и нашли именно тебя. Или ты забыл, что они крикнули «психоистория!»? А еще обозвали тебя калекой. Как думаешь, почему?
— Не знаю.
— Зато я знаю. Это потому, что ты живешь в своем мирке, папа, и не знаешь, что происходит на Тренторе. Думаешь, тренторианцы слепые и не видят, как планета, набирая скорость, несется в пропасть? Думаешь, они не знают, что твоя психоистория это давно предсказала? Тебе не кажется, что люди склонны свалить на гонца вину за дурные вести? Если все будет плохо — а все будет плохо, очень многие подумают, что во всем виноват ты.
— Не могу поверить.
— А как ты думаешь, почему в Галактической Библиотеке есть противники твоего пребывания там? Не хотят попасться под горячую руку, когда толпа на тебя набросится. Ну так вот… тебе надо быть осторожнее. Ни в коем случае нельзя ходить одному. Либо со мной, либо с телохранителями. Только так, папа.
Селдон выглядел таким несчастным, что Рейчу стало его жалко.
— Но это не надолго, па, — сказал он. — Я нашел новую работу.
Селдон поднял взгляд.
— Новую работу? Какую?
— Преподавательскую. В университете.
— В каком университете?
— В Сантаннийском.
У Селдона задрожали губы.
— Сантанния! Это же в девяти тысячах парсеков от Трентора! Провинциальный мир на другом краю Галактики!
— Вот именно. Потому я и хочу улететь туда. Я на Тренторе всю жизнь прожил, па, и мне тут надоело. Нет ни одной планеты во всей Империи, где дела сейчас шли бы хуже, чем на Тренторе. Логово бандюг, а защитить простого человека некому. Экономика хромает на обе ноги, техника разрушается. А Сантанния живет примерно так же, как и жила — тихий, пасторальный мир. Я хочу улететь туда и начать там новую жизнь с Манеллой, Вандой и Беллис. Мы все вместе отбываем туда через два месяца.
— Все?!
— Все. И ты тоже, папа. Мы не оставим тебя на Тренторе. Ты полетишь с нами на Сантаннию.
Селдон покачал головой.
— Это невозможно, Рейч. Ты знаешь.
— Почему невозможно?
— Ты знаешь почему. Проект. Моя психоистория. Неужели ты думаешь, что я смогу оставить дело моей жизни? Предать его?
— Почему нет? Оно же тебя предало.
— Ты с ума сошел!
— Вовсе нет. Ты сам посуди, к чему все это тебя привело. Денег у тебя нет, и добыть их негде. На Тренторе не осталось никого, кто хотел бы тебе помочь.
— Но уже почти сорок лет…
— Да, да, это понятно. Сорок лет прошло, и ты проиграл, папа. Это не преступление — проиграть. Ты так старался, столько сил положил, столького достиг, но добрался в итоге до разваливающейся экономики и гибнущей Империи. Именно это ты давно предсказывал, и именно это теперь встало на пути твоей работы. Так что…
— Нет. Не встанет. Так или иначе я буду продолжать работу.
— Я тебе вот что скажу, па. Если уж ты действительно такой упрямый, возьми с собой свою психоисторию. Начни все заново в Сантаннии. Может быть, там найдутся и деньги, и энтузиасты, чтобы помочь тебе.
— А что будет с теми людьми, которые столько лет верой и правдой служили мне?
— О Боже, папа! Да они уходят от тебя один за другим, из-за того что тебе нечем им платить! Если ты останешься здесь, то скоро останешься один-одинешенек. Ой, папа, я тебя умоляю! Ты думаешь, мне по сердцу вот так с тобой говорить? Просто никто, кроме меня, тебе этого не скажет, никто не отважится поранить твое сердце. Так давай же не будем лгать друг другу. Раз ты уже ходишь по улицам, а на тебя нападают единственно потому, что ты — Гэри Селдон, разве не пора сказать друг другу правду.
— Бог с ней, с правдой. Я не хочу улетать с Трентора.
Рейч покачал головой.
— Я не сомневался, что ты будешь упрямиться, папа. Но у тебя целых два месяца на размышление. Подумай, ладно?