Вы видите, следовательно, что стоите лицом к лицу с тяжелейшими обстоятельствами. На вас направлены враждебные силы. Ваши ответные действия, полагаю, очевидны.
Рука Гэри Селдона потянулась за невидимым предметом, и в ней оказалась книга. Он открыл ее и произнес:
— Но какое бы замысловатое течение ни приобрела ваша будущая история, вы должны убедить своих потомков, что путь ваш имеет предназначение и в конце его — новая великая Империя!
Взгляд его упал на страницы книги, и он исчез вместе с ней. Вспыхнул свет.
Гардин обернулся и увидел, что на него растерянно смотрит Пирен.
— Похоже, вы оказались правы. Если вы посетите нас в шесть часов вечера, думаю, Совет обратится к вам за консультацией по поводу дальнейших действий.
Все советники по очереди пожали руку Гардина и удалились. Гардин улыбнулся. Они были-таки здравомыслящими людьми. И, в конце концов, неплохими учеными, честно признавшими свое поражение. Только сделали это слишком поздно.
Он посмотрел на часы. Да, все было кончено. Люди Ли взяли ситуацию под контроль, и Совет не мог больше отдавать приказы…
Завтра должны приземлиться первые корабли анакреонцев. Но с этим тоже было все в порядке. Через шесть месяцев и они не смогут отдавать приказы.
Как сказал Гэри Селдон, и о чем догадался Сальвор Гардин, в тот самый день, когда Ансельм, лорд Родрик, впервые проговорился об отсутствии на Анакреоне атомной энергии, решение проблемы было очевидным.
Чертовски очевидным!
Часть III
Мэры
1
ЧЕТЫРЕ КОРОЛЕВСТВА — название, данное областям провинции Анакреон, отделившимся от Первой Империи в начале Академической Эры и образовавшим независимые, но недолго просуществовавшие государства. Самым обширным и могущественным из них был Анакреон, площадь которого…
…Безусловно, поворотным моментом в истории Четырех Королевств стало появление необычной социальной прослойки во времена правления Сальвора Гардина…
Депутация!
Гардин был о ней предупрежден, но это нисколько не улучшало настроения. Наоборот, ожидание было мучительным.
Йон Ли выглядел всерьез озабоченным.
— Я считаю, Гардин, — говорил он, шагая из конца в конец комнаты, — что нам не следует терять время. До следующих выборов им ничего не сделать. Я имею в виду — легально. Таким образом, у нас есть год. А за год их можно в порошок стереть.
Гардин разжал губы:
— Ли, голубчик, вы так ничему и не научились. Я вас сорок лет знаю, а вы так и не овладели тактикой внезапного нападения сзади.
— Я не сторонник таких методов.
— Знаю. Наверное, именно поэтому вы — единственный, кому я доверяю. — Он замолчал и потянулся за сигарой.
— С того дня, Ли, когда нам повезло и мы удачно одолели Энциклопедистов, немало воды утекло. Я старею. Мне уже шестьдесят два. Вы не почувствовали, как быстро пролетели тридцать лет?
Ли фыркнул:
— Мне, между прочим, шестьдесят шесть, а я вовсе не считаю себя стариком.
— Мне бы ваш желудок… — вздохнул Гардин.
Гардин лениво посасывал сигару. Он уже давно перестал мечтать о веганском табаке времен своей молодости. Дни, когда Терминус торговал со всей Галактикой, канули в Лету. Та же участь ожидала и всю Империю. Он думал о том, кто теперь правит Империей, есть ли вообще Император? Вот уже тридцать лет никакой связи, и вся Вселенная для Терминуса замкнулась на нем самом и Четырех Королевствах…
Господи Боже — королевства! Когда-то они были префектурами, областями одной-единственной провинции, которая являлась частью сектора из части квадранта, а квадрант — частью громадной Галактической Империи. А теперь, когда Империя утратила власть над отдаленными областями Галактики, эти крошечные скопления планеток стали королевствами — с опереточными королями и вельможами, карточными, бессмысленными войнами, с жизнью на развалинах.
Ли, стоя у окна, заговорил и тем прервал размышления Гардина:
— Вот и они. Надо же — в автомобиле последней марки! Пижоны…
Он пошел к двери, но на полпути обернулся и посмотрел на Гардина. Тот улыбнулся и махнул рукой:
— Не беспокойтесь, Ли. Я распорядился проводить их сюда.
— Сюда? Зачем? Не много ли чести?
— Да неохота устраивать официальную аудиенцию. Я уже стар для всех этих реверансов. Кроме того, небольшая порция лести не повредит, когда имеешь дело с юнцами. Тем более, это ни к чему не обязывает.
Он подмигнул Ли и добавил:
— Садитесь, Ли, и поддержите меня морально в разговоре с Сермаком.
— Кстати, о Сермаке, — мрачно вставил Ли. — Он опасен. У него есть сторонники, Гардин, и немало. Не стоит его недооценивать.
— Ну, мне это не свойственно.
— Тогда арестуйте его. Потом можно придумать за что.
Гардин на это не ответил.
— Они здесь, Ли, — сказал он, глянув на сигнальную лампочку. Нажал кнопку под столом, и двери открылись.
Вошли четверо. Гардин гостеприимно указал на кресла, окружавшие его стол. Вошедшие поклонились и сели, выдерживая паузу. Видимо, ждали, что первым заговорит мэр.
Гардин открыл затейливо украшенную крышку сигарной шкатулки, принадлежавшей когда-то Джорду Фара, члену Совета Попечителей Энциклопедических времен. Шкатулка была сделана на Сантании, но сигары в ней теперь лежали местные. Поочередно, молчаливо и торжественно, члены депутации взяли по сигаре и церемонно закурили. Зеф Сермак сидел вторым справа. Он был самым молодым из четверых и самым интересным на вид: у него были жесткие белесые, аккуратно подстриженные усы и глубоко посаженные выцветшие глаза. Остальные трое Гардина не заинтересовали. Он сосредоточился на Сермаке, который за время со дня своего избрания в Городской Совет успел не один раз перевернуть там все вверх дном. Гардин сказал, обращаясь именно к нему:
— Искренне рад видеть вас, Советник, в особенности — после вашего блестящего выступления в прошлом месяце. Ваша критика внешней политики нашего правительства была просто превосходна.
В глазах Сермака вспыхнули злые искорки.
— Для меня — большая честь, что вы это заметили. Критика могла быть какой угодно. Главное — по делу.
— О да! Ваше мнение — это ваше мнение, несомненно. Ну и потом, вы еще так молоды!
Сермак сухо ответил:
— Молодость — это грех, которому каждый подвержен в определенное время. Вы, между прочим, стали мэром города, когда были на два года моложе меня.
«Однако, сосунок не так-то прост», — подумал Гардин.
— Если я правильно понимаю, — сказал он мягко, — ваше посещение имеет ту же цель — поговорить о внешней политике. Вы выражаете мнение всех спутников или я должен буду выслушать каждого в отдельности?
Молодые люди понимающе переглянулись.
А Сермак торжественно изрек:
— Я говорю от имени народа Терминуса — народа, который наконец имеет своих представителей в насквозь обюрократившейся структуре, именуемой Советом.
— Понятно. Давайте дальше.
— Дело в том, господин мэр, что мы недовольны…
— «Мы» — это, надо понимать, народ?
Сермак зло покосился на Гардина, чувствуя подвох, и холодно ответил:
— Я уверен, что мои взгляды разделяет большинство избирателей Терминуса. Устраивает это вас?
— Ну, это еще надо проверить… Но продолжайте. Итак, вы недовольны…
— Да! Недовольны! Возмущены политикой, которая за тридцать лет сделала Терминус беззащитным перед любым вторжением извне!
— Ясно, продолжайте.
— Благодарю вас, — процедил Сермак. — Поэтому мы формируем новую партию, ее задачей станет защита жизненных интересов населения Терминуса. Мы собираемся выкинуть вас и ваших трепачей из зала заседаний Совета, и очень скоро!