Не должна ли она стать в некоторой степени Элайджем, не имея ни его таланта, ни его жестокой решимости выполнить свой долг любой ценой?
Что она сделала, за что ей все это?
Она чувствовала, как под покровом жалости к себе в ней тлеет ярость. Это несправедливо. Никто не имеет права взваливать на нее ответственность вопреки ее воле.
Стараясь говорить спокойно, она произнесла:
— Почему вы твердите, что я солярианка, когда я говорю вам обратное?
Д. Ж., казалось, нисколько не смутил ее холодный тон.
Он держал мягкую салфетку, которую ему вручили в конце обеда. Она оказалась влажной и горячей — но не слишком горячей, — и он, имитируя действия Глэдии, тщательно вытер руки и рот, затем сложил пополам и провел ею по бороде. Салфетка уже начала расползаться на куски и съеживаться.
— Полагаю, она скоро совсем исчезнет, — сказал он.
— Исчезнет, — подтвердила Глэдия, кладя свою салфетку в особое углубление в крышке стола. Оказывается, держать ее в руках было признаком невоспитанности, и единственным оправданием для Диджи могло служить лишь то, что он был явно не знаком с обычаями цивилизованности. — Некоторые полагают, что их остатки загрязняют атмосферу, но в доме созданы слабые восходящие потоки воздуха, которые увлекают пыль к фильтрам. Сомневаюсь, что из-за нее могут возникнуть неприятности… Но вы не ответили на мой вопрос, сэр.
Диджи скомкал остатки салфетки и положил комочек на подлокотник кресла. Робот, повинуясь быстрому и небрежному жесту Глэдии, тут же его забрал.
— Миледи, я не заставляю вас быть солярианкой, я только узнал, что вы родились и прожили какое-то время на Солярии, значит, вас можно считать таковой. Вы знаете, что Солярия покинута?
— Да, я слышала.
— И на вас это никак не подействовало?
— Я аврорианка вот уже два столетия.
— Это не ответ. Даже уроженец Авроры может быть опечален гибелью планеты-сестры. А вы?
— Мне все равно, — ледяным тоном ответила Глэдия. — Почему это вас интересует?
— Сейчас объясню. Мы — я имею в виду торговцев Поселенческих миров — народ заинтересованный, потому что надо делать дело и получать прибыли, чтобы приобрести планету. Солярия — благоустроенный комфортабельный мир. Вы, космониты, похоже, в нем не нуждаетесь. Почему бы нам не заселить его?
— Потому что он не ваш.
— Что значит «не ваш», мадам? Разве Аврора имеет на него больше прав, чем Бейлимир? Разве мы не можем предположить, что пустая планета принадлежит тому, кто хочет заселить ее?
— Так вы ее заселили?
— Нет, потому что она не пустая.
— Вы хотите сказать, что не все соляриане покинули ее? — быстро спросила Глэдия.
Д. Ж. широко улыбнулся:
— Вас это взволновало, несмотря на то что вы аврорианка?
Глэдия снова нахмурилась.
— Ответьте на мой вопрос.
Д. Ж. пожал плечами:
— Перед исходом на Солярии было всего пятьдесят пять тысяч жителей — по нашим оценкам. Население уменьшалось с каждым годом. Ну пусть пять тысяч в год. Как мы можем быть уверены, что ушли все? Но не в этом дело. Даже если все соляриане ушли, планета не опустела. Там осталось двести миллионов, если не больше, разнообразных роботов, среди которых самые современные. Можно предположить, что соляриане взяли сколько-то роботов с собой. Трудно представить себе космонитов вообще без роботов. — Он с улыбкой оглядел ниши с роботами. — Однако они не могли взять сто сорок тысяч роботов на каждого.
— Но поскольку в ваших Поселенческих мирах роботы полностью отсутствуют и вы хотите, чтобы так и оставалось, вы, стало быть, не можете заселить Солярию.
— Правильно. Но только пока роботы не исчезнут, а уж об этом мы, торговцы, позаботимся.
— Каким образом?
— Мы не хотим общества с роботами, но это не значит, что мы не можем взять с собой несколько штук и делать с ними бизнес. У нас нет суеверного страха перед ними. Мы точно знаем, что роботехническое общество идет к застою. Космониты довольно наглядно показывают нам это. Но если они так глупы, что желают иметь такое общество, мы можем продавать им роботов по сходной цене.
— Вы думаете, космониты купят их?
— Я уверен. Они будут рады элегантным моделям солярианского производства. Всем известно, что соляриане были ведущими конструкторами роботов в Галактике, — хотя покойный доктор Фастольф считался непревзойденным в этой области, но только на Авроре.
К тому же, даже если мы назначим солидную цену, она все равно будет ниже себестоимости, так что в выигрыше будут и космониты, и торговцы — вот секрет удачной торговли.
— Космониты не захотят покупать роботов у поселенцев, — с явным презрением сказала Глэдия.
Д. Ж. имел профессиональную привычку не обращать внимания на такие пустяки, как злость и презрение. Игра стоила свеч.
— Еще как захотят! Им предложат самых современных роботов за полцены — а они откажутся? Вы даже удивитесь, насколько несущественны для бизнеса идеологические вопросы.
— Я думаю, удивляться придется вам. Попробуйте продать своих роботов — и увидите.
— Я бы продал, миледи, кабы они у меня были. Но их нет.
— Почему нет?
— Не удалось взять. Два торговых корабля по очереди приземлились на Солярии. Каждый мог взять штук двадцать пять роботов. Если бы им это удалось, весь торговый флот двинулся бы за ними, и мы продолжали бы делать дело не один десяток лет, а потом заселили бы планету.
— Но им, значит, не удалось. Почему?
— Потому что оба корабля были уничтожены на поверхности планеты, и, как мы слышали, погибли оба экипажа.
— Подвело оборудование?
— Нет. Оба приземлились нормально, без повреждений. В последних рапортах они сообщили, что приближаются космониты — то ли соляриане, то ли из других Внешних миров, мы не знаем. Мы можем только предполагать, что космониты напали без предупреждения.
— Этого не может быть.
— Так уж и не может?
— Конечно. Зачем это им?
— Я бы сказал — чтобы мы держались подальше от планеты.
— Если бы они этого хотели, они просто сообщили бы, что планета занята.
— А может, им хотелось убить нескольких поселенцев? Во всяком случае, у нас многие так думают и требуют, чтобы на Солярию послали несколько военных кораблей и построили там военную базу.
— Это опасно.
— Вот именно. Это приведет к войне. Некоторые наши драчуны рвутся в бой. Может, и среди космонитов есть такие — вот они и уничтожили оба корабля, чтобы спровоцировать войну.
Глэдия была ошеломлена. В программах новостей не было и намека на напряженные отношения между космонитами и поселенцами.
— Конечно, поговорить об этом следует. Ваш народ обращался в Федерацию Внешних миров?
— Обращался, но через незначительное лицо. Мы обращались и в Совет Авроры.
— И что?
— Космониты все отрицают, они намекают, что потенциальная выгода от торговли солярианскими роботами так высока, что торговцы, заинтересованные только в деньгах — словно сами космониты не нуждаются в них, — передрались между собой. Похоже, они хотят убедить нас, что наши корабли сами уничтожили друг друга, поскольку каждый хотел сохранить монополию торговли для своего мира.
— Значит, корабли были с разных планет?
— Да.
— И вы не думаете, что они и в самом деле передрались?
— Не думаю, хотя такая вещь возможна. Прямых конфликтов между Поселенческими мирами не было, но споры бывали, и все проходило через арбитраж Земли. Конечно, Поселенческие миры могут и не поддерживать друг друга, когда дело касается миллиардов долларов. Вот почему война для нас — не слишком хорошая идея, и надо как-то остудить слишком горячие головы. Вот мы и подошли к сути.