Я обдумал сказанное. Смысл в нём был. Единственный человек, которого Ракель удавалось обдурить, был её отцом, да и то потому, что он позволял себя обманывать из чувства вины. Она никогда бы не пришла ко мне за деньгами на бензин, если б Джуниор всё ещё поддавался на любое хныканье своей принцессы. И в другом он был прав — я видел игру Ракель Ольрич (которая хотела называться Амбер Валлентайн), и актрисой она была попросту никчёмной.
— Хорда, — сказал я более себе, чем Джуниору. — Начну с него. Я сделаю, что смогу.
Мохаве-Веллс едва ли пробуждались к жизни после наступления сумерек и когда светловолосая вайперша выскользнула из тьмы пустыни, все четыре живые существа в забегаловке — мама и папа за стойкой, дальнобойщик и я на табуретах — повернулись взглянуть. Она улыбнулась, словно привыкла к повышенному вниманию, но считала себя недостойным его, и зашагала между пустых столиков.
Девушка носила шёлковое белое миниплатье, застёгнутое на бёдрах переплетёнными стальными кольцами, голубой шарф, скрепляющий волосы, квадратные чёрные солнечные очки. Перемещаясь из пурпурных сумерек в чуть шипящий бело-голубой неоновый свет, её кожа показалась белой почти до обесцвеченности, но губы естественного ярко-алого цвета, волосы очень светлые. Она могла быть возраста Ракель, но с той же вероятностью ей могло быть и несколько сотен лет.
Я приехал в пустыню, чтобы найти вампиров. Здесь появилась одна.
Она уселась на краю стойки отдельно от нас. Я украдкой бросил взгляд. Она сидела на фоне надписи на оконном стекле: «Вайперов не обслуживаем.» Мама и папа — наверное, моложе меня, вынужден я признать — не пробовали выбить из-под неё табурет, но и не спрашивали, что ей подать.
— Дайте маленькой леди всё, что она захочет и внесите в мой счёт, — сказал дальнобойщик. Несколько квадратных дюймов его лица, не заросших бородой цвета соли с перцем, были покрыты обветренной кожей, текстурой и цветом напоминающей его же ковбойскую шляпу.
— Спасибо, но за себя я могу заплатить сама.
Голос был нежным и чистым со слабой тенью какого-то акцента. Итальянского, испанского или французского.
— РУ, ты же знаешь, мы не обслуживаем вайперов, — сказала мама. — Не обижайтесь, мэм, вы выглядите достаточно мило, но у нас здесь побывали и плохие экземпляры. И даже из самого замка.
Мама жестом показала на объявление и девушка повернулась на своём табурете. Она действительно заметила надпись только сейчас и щёки её залил очень слабый румянец.
Почти извиняющимся тоном она высказала предположение:
— Вероятно, у вас нет такой еды, в которой я нуждаюсь?
— Нет, мэм, такой нет.
Она соскользнула с табурета и выпрямилась. Облегчения явственно проступило на маме, словно пот.
Дальнобойщик РУ потянулся к гибкой, обнажённой руке вайперши по причине, которую, мне кажется, он не смог бы объяснить и сам. Он был громадным мужиком, но совсем не медлительным в движениях. Тем не менее, когда в его башке вспыхнула идея её потрогать и когда его пальцы оказались там, где должна была находиться девушка, она оказалась в другом месте.
— Недотрога, — прокомментировал РУ.
— Не обижайтесь, — ответила она.
— У меня есть еда, в которой вы нуждаетесь, — сказал дальнобойщик, подымаясь. Он почесал горло сквозь бороду.
— Я не настолько голодна.
— Человек может принять это за невежливость.
— Если вы знакомы с этим человеком, передайте ему мои соболезнования.
— РУ, — обратилась мамочка, — займись этим снаружи. Я не хочу неприятностей в своём заведении.
— Я ухожу, — сказал РУ, бросая доллары возле кофейной кружки и освобождая помещение. — Буду иметь честь встретиться с вами на стоянке, мисс Недотрога.
— Меня зовут Женевьева, — ответила она.
РУ нахлобучил свою ковбойскую шляпу. Вайперша молниеносно метнулась к нему и прикоснулась ко лбу. Эффект был несколько похож на ущемление вулканического нерва. Свет ушёл из его глаз. Она ловко усадила его за столик, словно тряпичную куклу. Из верхнего кармана его джинсовой куртки выпал жёлтый игрушечный утёнок и стукнулся о пластиковую бутылку кетчупа, словно в ритуале свидания.