Принялся стонать и хвататься за грудь. Содержимое желудка подступало к горлу. Чёрная мышь у него на шее беззвучно слизывала его кровь.
Джул ощутил, как жизнь вытекает из него.
Он подумал обо всех прошедших годах. Об ожидании. О своих родителях. О школе. Дракуле. Мечтах. Об этом. Этом нежданном счастье.
Глаза Джула резко распахнулись.
Зловонная комната поплыла вокруг него.
Он с трудом дышал. Он раскрыл рот, чтобы глотнуть воздуха. Он втянул его в себя. Воздух был полон смрада. Он закашлялся. Тощее тело содрогалось на холодном полу.
Языки тумана покидали его сознание.
Выплывали один за другим, похожие на шёлковые вуали.
Внезапно его разум заполнила ужасающая ясность.
Он ощутил пронзительную боль в боку.
Он осознал, что лежит, полуобнажённый, среди мусора и позволяет летучей мыши пить свою кровь.
Со сдавленным криком он протянул руку и оторвал от себя покрытый мехом живой комок. Отшвырнул мышь от себя. Она вернулась, овевая ему лицо хлопающими крыльями.
Джул с усилием поднялся на ноги.
Двинулся к двери. Он едва видел. Он пытался остановить кровотечение из горла.
Ему удалось распахнуть дверь.
После чего, вырвавшись на тёмный двор, он упал лицом в высокую траву.
Он пытался позвать на помощь.
Но ни звука, если не считать бессмысленного бульканья, не сорвалось с его губ.
Он услышал хлопанье крыльев.
После чего внезапно всё затихло.
Сильные пальцы осторожно подняли его с земли. Умирающий взгляд Джула различил высокого черноволосого мужчину, глаза которого сверкали, словно рубины.
— Сын мой, — произнес мужчина.
Перевод: Елена Алексеевна Королева
Вуди Аллен
Граф Дракула
Woody Allen, "Count Dracula", 1971
Где-то в далекой Трансильвании ужасный граф Дракула, ожидая наступления ночи, лежит в гробу, на котором серебряными буквами начертано его имя. До захода солнца он скрывается в безопасности своей отделанной атласом опочивальни, поскольку солнечный свет означает для него верную гибель. Но как только темнеет, гнусный злодей, движимый неким инстинктом, выбирается из своего убежища и, обернувшись летучей мышью или волком, рыщет по округе, дабы напиться кровью своих жертв. Наконец, перед тем, как его заклятый враг, солнце, своими лучами возвестит о начале нового дня, Дракула поспешает вернуться в свой надёжно скрытый от света гроб и там засыпает, а назавтра всё повторяется вновь.
Вот его веки начинают подрагивать; древний необъяснимый инстинкт подсказывает ему, что солнце уже почти село и скоро пора вставать. Нынче вечером, очнувшись от сна, Дракула ощущает особый голод; он лежит, одетый в плащ с капюшоном на красной подкладке и, прежде чем открыть крышку гроба и выйти, ждёт, когда сверхъестественное чувство точно подскажет ему момент наступления темноты, а тем временем граф размышляет, кого выбрать в качестве сегодняшней жертвы. И останавливает свой выбор на булочнике и его жене. Они такие упитанные, доступные и ничего не подозревающие. Мысль о легковерной супружеской паре, в чье доверие он недавно осторожнейшим образом втёрся, возбуждает его аппетит до лихорадочной остроты, и ему едва удается сдерживаться в эти последние секунды перед выходом на поиски добычи.
Вдруг он осознаёт, что солнце зашло. Исчадие ада, он стремительно восстаёт из гроба и, превратившись в летучую мышь, очертя голову устремляется к коттеджу безмятежных супругов.
— Ой, граф Дракула, какой приятный сюрприз, — приветствует его жена булочника, открывая двери. (Возле их дома монстр вновь принял человеческий облик — так под видом любезного господина он скрывает свои кровавые цели.)
— Что побудило вас прийти в столь ранний час? — спрашивает булочник.
— Ваше приглашение на обед, — отвечает граф. — Надеюсь, я не ошибся. Вы приглашали меня отобедать с вами именно сегодня, не так ли?
— Да, сегодня, но только в семь часов.
— Что вы хотите сказать? — удивляется Дракула, озадаченно оглядываясь кругом.
— Ничего страшного, можете посмотреть вместе с нами на солнечное затмение.
— Затмение?
— Ну да, сегодня полное затмение.
— Что?
— Немножко темноты, начиная с полудня до двух минут первого. Посмотрите в окно.
— О-о-о… у меня большие неприятности.
— Да?
— Прошу прощения, но я…
— Что стряслось, граф Дракула?
— Я должен идти. Да-да. О, боже… — Граф суматошно пытается нащупать дверную ручку.