После громкого рева длинных труб с большими раструбами раздался мощный стук копыт рыцарских коней и одобрительные крики зрителей. Противники встретились на середине поля, и копья их впились в центры щитов друг друга. Металлический грохот доспехов при падении в который раз за этот день вспугнул птиц с ближайших деревьев. Лошади покатились по земле.
На поле выбежали слуги рыцарей: одни потащили хозяев, другие — коней, сломавших себе шеи. На мгновение Вольфу показалось, что идш и Кикаха мертвы — ни тот ни другой не шевелились. Но когда Кикаху принесли в лагерь, он приподнялся и, слабо улыбнувшись, попросил Вольфа:
— Посмотри, что стало с тем парнем.
Роберт взглянул в сторону другого лагеря.
— С ним все нормально.
— Очень жаль, — произнес Кикаха. — Я надеялся, что он больше не будет путаться у меня под ногами. Этот идш и так уже чересчур задержал меня.
Кикаха велел слугам выйти из шатра и оставить его наедине с Вольфом. Тем, видимо, не хотелось оставлять хозяина с незнакомцем, но они подчинились, подозрительно взглянув на Роберта.
— Я держал путь из своего замка во владения фон Элгерса и повстречал у дороги шатер фунема Лейксфалка. Если бы мы встретились один на один, я бы показал ему нос на его вызов и поспешил бы дальше. Но нас окружали тевтоны, и мне пришлось подумать о вассалах. Я не могу позволить себе обрести репутацию труса, иначе меня забросают тухлой капустой мои же собственные люди, и мне придется сражаться с каждым рыцарем страны, доказывая свою смелость. К тому же я надеялся, что быстренько втолкую этому идшу, кто из нас сильнее, и отправлюсь дальше. Но все вышло по-другому.
Герольды назначили мне третью позицию. А это означало, что в течение трех дней я должен был провести поединки с тремя противниками, прежде чем сыграть по-крупному. Конечно, я протестовал, но безрезультатно. Поэтому мне оставалось лишь выругаться про себя и стойко перенести испытания. Ты видел мою вторую стычку с фунемом Лейксфалком. В первый раз мы тоже вышибли друг друга из седел. Но и это больше, чем сделали другие. Потому они так и кипятятся: этот идш нанес поражение всем тевтонам, кроме меня. К тому же двух он убил, а одного искалечил на всю жизнь.
Слушая друга, Вольф осторожно снимал с него доспехи. Кикаха попытался сесть, но застонал и сморщился от боли.
— Эй, а как ты, черт возьми, попал сюда? — спросил он.
— В основном на своих двоих. Ведь я думал, что ты погиб.
— Ты был недалек от истины, приятель. Провалившись в шахту, я ударился о какой-то выступ в стене. И после того как я свалился на дно, меня засыпало. Но я скоро пришел в себя. И поскольку засыпало меня не сильно, я не успел задохнуться. Мне пришлось затаиться, потому что как раз в этот момент в яму заглянули шолкины. Они даже бросили вниз копье, и оно вонзилось на волосок от моего тела. А через пару часов я выполз из-под обломков и мусора. Должен тебе сказать, мне здорово пришлось попотеть, чтобы выбраться из ямы. Глина обваливалась, я всякий раз падал на дно. Но через десять часов мне все-таки повезло. Ну а ты-то как сюда попал?
Вольф рассказал свою историю. Кикаха нахмурился:
— Значит, я правильно рассудил, что Абиру по пути заедет к фон Элгерсу. Слушай, мы должны убраться отсюда, да побыстрее. Как ты смотришь на то, чтобы схлестнуться с этим здоровенным идшем?
Вольф сказал, что ничего не смыслит в правилах турнира, а на их усвоение ему потребуется вся жизнь.
— Ты был бы прав, если бы тебе пришлось биться с ним на копьях, — сказал Кикаха. — Но мы вызовем его состязаться на мечах и без щитов. Конечно, бой на мечах — это тебе не дуэль на рапирах или саблях; здесь требуется сила, но тебе ее не занимать!
— Но ведь я не рыцарь. Все видели, что я пришел, как простой бродяга.
— Чепуха! Ты думаешь, что дворяне не разгуливают, переодевшись нищими? Я скажу им, что ты сарацин, хамшем-язычник и мой лучший и верный друг. Я скажу, что спас тебя от дракона, или расскажу какую-нибудь другую сказку про белого бычка. И они ее проглотят, будь спокоен. Придумал! Отныне ты будешь сарацином Вольфом. Тут где-то бродит знаменитый рыцарь с таким именем. И ты путешествовал под видом бродяги в надежде найти меня и отслужить свое спасение. Я слишком изранен и не в силах преломить еще одно копье с фунемом Лейксфалком. И это не ложь — я так оглушен и измят, что вряд ли смогу подняться, — поэтому ты принимаешь вызов вместо меня.
Роберт спросил, чем ему мотивировать отказ драться на копьях.
— Я придумаю какую-нибудь байку, — пообещал Кикаха. — Скажу, что какой-то вороватый рыцарь похитил твое любимое копье и ты поклялся не пользоваться этим оружием, пока не вернешь украденную вещь. Они это поймут. Они каждый день дают такие бестолковые обещания. Эти ребята изображают из себя компанию рыцарей Круглого Стола короля Артура. На Земле подобных рыцарей никогда не существовало, но властителю, по-видимому, нравилось заставлять этих парней вести себя так, словно они только вчера прискакали из Камелота. Что бы они ни говорили, в душе он романтик.
Роберт сказал, что не очень-то хочет драться, но если это ускорит их отъезд к фон Элгерсу, он готов вступить в бой. Доспехи Кикахи оказались ему малы, поэтому для него принесли вооружение идшского рыцаря, которого Кикаха убил за день до этого. Слуги облачили его в голубые латы и кольчугу и подвели к прекрасной лошади опаловой масти, которая тоже прежде принадлежала поверженному Кикахой рыцарю — райтеру рода Ройтфельцеров. Почти не пользуясь помощью, Вольф влез на лошадь. Он думал, доспехи окажутся тяжелыми и его придется поднимать в седло лебедкой. Кикаха подтвердил, что когда-то давно здесь так и делали, но теперь рыцари вернулись к легким латам, а чаще обходились просто кольчугами.
Пришедший секундант объявил, что, несмотря на отсутствие верительных грамот, фунем Лейксфалк принимает вызов сарацина Вольфа. Фунему Лейксфалку вполне достаточно, что за Вольфа ручается доблестный и почтенный разбойник барон Хорст фон Хорстманн. Впрочем, речь вестника представляла собой пустую формальность. Идшский паладин и не подумал бы отвергать брошенный ему вызов.
— Здесь очень важно сохранить лицо, — пояснил Кикаха.
Он, прихрамывая, вышел из палатки и давал другу последние напутствия.
— Эх, парень, как я рад, что ты пришел. Мне не выдержать еще одно падение, но я бы не посмел отказаться.
И вновь затрубили фанфары. Опаловая кобыла и вороной конь рванулись в галоп. Они на всем скаку пронеслись мимо друг друга; всадники взмахнули мечами и с лязгом скрестили их. Вольф почувствовал, что ладонь и рука онемели, как при ударе электрическим током. Но, развернув лошадь, он увидел, что меч противника лежит на земле. Идш быстро спешился, пытаясь добраться до клинка раньше Вольфа. Он так торопился, что поскользнулся и растянулся на земле во весь рост.
Роберт не спеша подскакал к нему и неторопливо слез с лошади, позволив противнику поднять свой меч. При этом рыцарском поступке оба лагеря разразились криками одобрения. По правилам поединка Роберт мог оставаться в седле и убить фунема Лейксфалка, не дав подобрать оружие.
Противники встали друг перед другом. Идшский рыцарь поднял забрало, открывая красивое лицо с густыми усами и бледно-голубыми глазами.
— Умоляю вас позволить мне увидеть ваше лицо, благородный из воинов, — сказал он. — Вы истинный рыцарь, ибо не сразили меня в минуту моей слабости.
Вольф на несколько секунд поднял забрало. После чего они ринулись в бой, и их клинки вновь скрестились. И опять удар Роберта оказался настолько мощным, что меч противника вылетел из рук.
Фунем Лейксфалк вновь поднял забрало.
— Я не могу больше пользоваться правой рукой, — сказал он. — Не разрешите ли вы мне использовать левую руку?
Роберт отсалютовал ему и отступил. Его противник сжал длинную рукоять меча и, шагнув вперед, изо всех сил нанес боковой удар. И снова ответный выпад Вольфа выбил меч могучего идша.