А Уртона действительно это знал — ведь он же их и придумал.
— Деревья не подвержены болезням, поэтому я не видел причины для вывода фекалий через какое-то другое место, — рассказывал он.
— Я представляю, как пахнет из этих ртов, — съязвил Кикаха. — Наверное, поэтому их никто и не целует, правда?
Он, Анана и Маккей засмеялись. Уртона и Рыжий Орк сморщились от отвращения. Их чувство юмора давно атрофировалось. А может, они его никогда не имели.
Из макушки каждого дерева поднималась двухфутовая поросль тонких стеблей, покрытых широкими зелеными листьями, по форме напоминавшими сердечки. Ствол в двух местах опоясывали кольца из шести коротких ветвей, каждая из которых достигала в длину трех футов. Листья на них были большими и круглыми. Между ветками располагались щупальца, которые гибкостью и подвижностью напоминали осьминожьи. Они не превышали в длину двенадцати футов, однако пара щупалец у основания ствола казалась несколько длиннее.
Нижние щупальца помогали дереву сохранять равновесие. Ствол двигался вперед на двух коротких ногах, которые оканчивались большими беспалыми ступнями, покрытыми корой. Когда дерево принимало сидячее положение (что случалось довольно редко), нижние щупальца зарывались в почву, обрастали корнями и высасывали из земли питательную влагу. Если дерево вновь переходило на кочевой образ жизни, корни без труда обрывались, и щупальца вытягивались из земли.
Кикаха спросил Уртону, зачем тот создал в биолабораториях таких неповоротливых и неестественных монстров.
— Мне так захотелось, вот я и сделал, — ответил он.
Однако теперь Уртона скорее всего жалел об этом. Он разбудил остальных. Все с ужасом осматривали странных и жутких существ.
— Как они общаются друг с другом? — спросил Кикаха.
— С помощью феромонов и других летучих веществ, которые выделяют Их около тридцати видов, и дерево, улавливая запахи, воспринимает различные сигналы. Мозг этих существ сходен по размерам с мозгом динозавра, но они не думают, а реагируют на инстинктивном уровне. Деревья-убийцы во многом напоминают роботов. И еще у них развит стадный инстинкт.
— А существуют такие феромоны, которые вызывали бы у них страх?
— Да. Но тебе не удастся их напугать: в этой ситуации для них нет ничего страшного.
— Тогда остается только сожалеть о том, что ты не прихватил с собой пузырек с нужными феромонами, — сказал Кикаха.
— Обычно я носил его с собой, — угрюмо ответил Уртона.
Ближайший разведчик остановился в тридцати шагах. Кикаха взглянул на Анану, стоявшую в шестидесяти футах от остальной группы людей. Ее лучемет был готов разрешить любую проблему.
Кикаха направился к разведчику и замер в десяти шагах от него. Дерево зашевелило зеленоватыми щупальцами. Несколько монстров медленно двинулись на помощь собрату. Кикаха решил, что при таких ногах максимальная скорость передвижения могла составлять милю в час, не больше, хотя на самом деле не знал, на что способны эти существа. Уртона так и не вспомнил, насколько они быстры.
Приближаясь к дереву, он чувствовал, как вибрировала под ногами земля. Скорость преобразований возрастала. В воздухе стало теплее. Между острыми травинками появлялось пространство. Выпиравший грунт выглядел черным и жирным. Если бы подвижки почвы прекратились, то голые прогалины на склонах холма заросли бы травой в течение трех дней.
Около тысячи растений по-прежнему сжимали кольцо, но двигались все медленнее и медленнее. Стволы клонились вперед, переступая короткими негнущимися ногами. Щупальца вытягивались в стороны, с трудом поддерживая равновесие.
Рассматривая с близкого расстояния плотоядное дерево, Кикаха увидел около дюжины яблочно-красных шаров, которые свисали с ветвей, и жестом подозвал Уртону.
— Эти плоды съедобны?
— Птицы их едят, — ответил властитель. — Честно говоря, я не помню. Да и зачем мне было делать их ядовитыми для человека?
— Насколько я тебя знаю, ты мог бы сделать это просто ради смеха, — проворчал Кикаха.
Он повернулся и позвал Энджюса Маккея. Негр робко двинулся вперед, опасаясь скорее дерева, а не Кикахи.
Маккей был ниже Кикахи всего лишь на дюйм, но фунтов на тридцать тяжелее. Причем этот добавочный вес не имел к жиру никакого отношения. От прежней одежды на нем остались только черные джинсы, носки и ботинки. Он выбросил и рубашку, и кожаную куртку, но Кикаха попросил его оставить мотоциклетный шлем, чтобы собирать в него дождевую воду.
Завоевав в Детройте славу профессионального преступника, Маккей переехал в Лос-Анджелес и стал одним из наемных убийц Уртоны. Он даже не догадывался, что Уртона являлся властителем, и ничего не знал о делах того, кого называл мистером Каллистером. Его волновали только деньги, а босс платил хорошо. Кроме того, ему нравилось, что мистер Каллистер проводил операции, выходившие за рамки бизнеса других банд, и имел огромное влияние на чиновников из департамента полиции.
В тот день, который теперь казался оставшимся в далеком прошлом, у него выдался свободный вечерок. В районе Уотта он знал неплохой бар, где обычно любил надираться до чертиков. Подцепив смазливую и крикливую деваху, Маккей отвез ее в Голливуд — в свою квартиру. Они с порога прыгнули в кровать, а чуть позже он уснул. Посреди ночи его разбудил телефонный звонок. Звонил мистер Каллистер. Судя по возбужденному голосу, у него возникли какие-то проблемы. Что бы там такое ни произошло, босс не хотел говорить об этом по телефону и приказал Маккею явиться немедленно, прихватив с собой автоматический пистолет сорок пятого калибра.
Звонок протрезвил негра как холодный душ. Раз уж Каллистер в открытую говорил по телефону об оружии, значит, действительно находился в серьезном затруднении. А потом начались первые неприятности. Женщина ушла, прихватив с собой не только бумажник с кредитными карточками и пятьюстами баксов, но и ключи от машины. Выглянув из окна, Маккей обнаружил, что автомобиль тоже исчез.
Не будь такой спешки, он бы просто рассмеялся. Эта старая кошелка ободрала его, как какого-то лоха! Таких фокусов он не прощал. Маккей мог бы найти ее в течение дня и вернуть карточки и деньги — если они все еще были у нее. А о машине и говорить не стоит. И он не стал бы убивать эту глупую дешевку, а просто избил бы до потери памяти, преподав хороший урок. Маккей уважал свой бизнес, а такие, как он, убивали только за деньги или, на худой конец, защищая свою жизнь.
Надев костюм мотоциклиста и оседлав железного «коня», он помчался в ночь, готовый обставить любых толстозадых копов, которые увяжутся за ним. А Каллистер ждал его. Телохранители босса куда-то пропали. Однако Маккей не стал совать нос в чужие дела: хозяин не любил лишних вопросов. Чуть позже Каллистер сам все рассказал: ребята попали в автомобильную аварию, догоняя его врагов — мужчину и женщину. Они не погибли, но получили серьезные ранения, и босс уже не мог воспользоваться их услугами.
Потом Каллистер описал приметы парочки, за которой организовал погоню, но и словом не обмолвился о том, чем они ему насолили.
Какое-то время Каллистер размышлял, покусывая губу. Это был крупный красивый хонки[2], с желтоватыми вьющимися волосами и странными ярко-зелеными глазами, чем-то похожий на известного актера — кажется, Пола Ньюмена. Он быстрым шагом подошел к кабинету, вытащил из кармана небольшую коробочку размером с сахарный кубик и положил ее на дверной замок. Дверь открылась.
Босс вынес из кабинета какой-то прибор. Маккей никогда не видел ничего подобного, но это было оружие. Устройство имело приклад, к которому крепился короткий толстый ствол, и походило на обрез.
2
Презрительная кличка представителей белой расы, довольно распространенная среди американских негров; мягко выражаясь, «белый мусор» или нечто в этом роде.