Клеменс отнюдь не испытывал той радости, встретить которую ожидала Джилл.
— Значит, вы думаете, что прохвост Джон все же умер? Но стопроцентной уверенности у вас в этом нет?
— Да, боюсь, что так. Но мы выполнили все, о чем вы просили, а поэтому надеемся, что вы отдадите нам БЛ.
БЛ было кодовое название лазера.
— Можете забирать свой БЛ. Вертушка заберет его со взлетной палубы.
— Напротив нас НЛО, сэр. Приблизительно на той же высоте, — сказал офицер, сидевший за пультом радара.
Должно быть, Клеменс услыхал радарщика, так как тут же спросил:
— Что это за штука такая — НЛО?
Джилл даже не ответила ему. На мгновение ей показалось, что на экране два изображения. Но она тут же поняла, в чем тут дело.
— Это воздушный шар!
— Воздушный шар? — воскликнул Никитин. — А это не они?
— Вполне возможно, что это еще одна экспедиция к Башне, — тихо сказал Сирано. — Какие-нибудь неизвестные нам союзники.
Джилл приказала направить в сторону шара прожектор и использовать его для передачи азбукой Морзе фразы «Это дирижабль „Парсеваль“. Это дирижабль „Парсеваль“. Кто вы такие? Кто вы такие?».
Она велела и радисту передавать ту же фразу. Однако ответа не было ни по радио, ни светом. Джилл обратилась к Никитину:
— Идите прямо к шару. Попробуем рассмотреть их поближе.
— Есть, капитан.
Во взгляде русского вдруг возникла какая-то напряженность, и он указал на мигающий красный огонек на приборной доске консоли.
— Ангарный люк! Он открывается!
Первый офицер бросился к интеркому.
— Ангар! Ангар! Говорит Коппенейм! Почему открыли люк?
Ответа не было.
Джилл нажала клавишу общей тревоги. По всему кораблю завыли сирены.
— Говорит капитан. Говорит капитан. Вызываю главный кубрик. Вызываю главный кубрик.
Ответил голос Катамуры — офицера-электронщика:
— Да, капитан. Слушаю вас.
— Немедленно пошлите людей в ангар. Я думаю, бежал офицер Торн.
— Ты и в самом деле думаешь, что это Торн? — спросил Сирано.
— Не знаю, но похоже на то. Разве что… кто-то другой…
Джилл позвонила в больничку. Молчание.
— Это Торн! Будь он проклят! И почему только я не установила переключатель контроля над ангарным люком!
Она тут же послала две группы в ангар и одну в больничку.
— Но, Джилл, — убеждал ее Сирано, — как он мог бежать? Он же еще не оправился от ран, его караулят четыре человека, он прикован к постели, а те, что сидят с ним, не имеют ключей к его оковам.
— Он не обыкновенный человек! Мне следовало сковать ему и руки! Но тогда мне это казалось неоправданной жестокостью.
— Но, возможно, вертолет еще не успели заправить?
— Если это так, значит, Сентеш непростительно манкирует своими обязанностями. А такого попросту быть не может.
— Люк раскрылся уже наполовину, — сказал Никитин.
По интеркому донесся голос Грейвза:
— Джилл! Торн…
— Как он выбрался? — рявкнула Джилл.
— Детали мне неизвестны. Я сидел в своем кабинете, проверяя качество медицинского спирта. Внезапно раздался дикий гвалт. Крики, удары чем-то по чему-то… Я вскочил, но Торн уже был в дверях. С его колена свисал обрывок цепи от наручников; он тащился за Торном по полу. Должно быть, тот порвал звенья голыми руками.
Он ринулся на меня. Отшвырнул в сторону с такой яростью, что я ударился об стену. С минуту я был оглушен, не мог даже встать. Он вырвал из переборки аппарат интеркома прямо руками! Голыми руками! Я попытался встать, но не мог. Он связал мне руки за спиной и притянул к ним связанные с помощью ремней, снятых с часовых, ноги. Он мог бы и убить меня, запросто переломив мне шейные позвонки. Говорю тебе, у меня до сих пор на теле живого места нет! Но он оставил меня в живых, за что я ему весьма признателен.
Потом мне удалось развязаться, и я заковылял в палату. Все четверо часовых валялись на полу. Двое из них еще живы, но сильно покалечены. Все аппараты интеркома разбиты. Дверь заперта, пистолеты и ножи часовых, стоявших снаружи, исчезли. Я бы и сейчас еще торчал там, кабы не был так ловок по части открывания замков, а сам замок не был бы так прост. Потом я помчался к ближайшему телефону…
— Сколько времени прошло с тех пор, как он вырвался?
— Минут двадцать пять.
— Двадцать пять?!
Джилл была в полном недоумении. Что же делал Торн все это время?