— Ну хватит, помылись, — произнес Чэннинг. — Выходите из воды.
— Знаешь, — обратился Микс к Иешуа, — незадолго до того, как я попал на территорию Крамера, со мной случилось нечто загадочное. Ко мне бросился один маленький смуглый человек и что-то закричал на незнакомом языке. Он пытался обнять меня, он плакал и стонал и снова и снова повторял какое-то имя. Я черт знает сколько времени убеждал его в том, что он обознался. А может, и не так долго. Он все пытался уговорить меня взять его с собой, но я не хотел иметь с ним ничего общего. Я даже стал нервничать от того, как он пристально смотрел на меня.
Я вспомнил о нем только сейчас. Готов об заклад биться, что он спутал меня с тобой. Поневоле задумаешься, если он несколько раз называл твое имя.
Иешуа вышел из своей обычной задумчивости.
— А он назвал тебе свое имя?
— Не знаю. Он пробовал говорить со мной на четырех или пяти разных языках, включая английский, но я все равно не сумел разобрать, о чем он толкует. Но он часто повторял одно слово. Маттифая. Оно что-нибудь означает для тебя?
Иешуа не ответил. Он только вздрогнул и накинул на плечи длинное полотенце. Микс догадывался, что Иешуа ощущает внутренний холод. Дневная жара, которая в самый полдень достигала примерно восьмидесяти градусов по Фаренгейту (здесь не было термометров), спадала медленно. Высокая влажность в долине (во всяком случае, в здешних местах) удерживала жару до полуночи, пока не начинался обычный послеполуночный дождь, который шел несколько часов. Тогда температура стремительно опускалась приблизительно до шестидесяти пяти градусов по Фаренгейту и оставалась на этом уровне до рассвета.
Наконец Чэннинг привел их к месту ночлега. Им оказались две маленькие квадратные бамбуковые хижины. В каждой было по одной комнате. Кровлей им служили огромные листья «железного» дерева. Внутри имелись деревянные вешалки для полотенец и полки для копий и другого оружия. В углу стоял ночной горшок из обожженной глины. Пол слегка возвышался над уровнем земли и представлял собой настил из бамбука. Настоящий класс. В большинстве хижин были земляные полы.
Иешуа с Битнайей пошли в одну хижину, Микс — в другую. Чэннинг собрался было пожелать всем спокойной ночи, но Микс, обратившись к нему, спросил, не будет ли тот возражать, если они еще немного побеседуют. Чтобы задобрить сержанта, он дал тому сигару из своего грааля. Микс курил одно время на Земле, но потом отказался от этой привычки, чтобы сохранить перед огромной аудиторией юных любителей кино свой имидж «парня что надо». Здесь же длительный период воздержания сменялся у него периодом потакания своей прихоти, тоже длительным, а потом все повторялось сначала. Весь прошедший год, к примеру, он отдыхал от курения. Но сейчас подумал, что сержант, пожалуй, станет пообщительнее, если он, Микс, покурит вместе с ним. Он прикурил сигарету и закашлялся. Голова на мгновение закружилась. Однако табак определенно был приятным на вкус.
Рыжий Майка Шепстоун Чэннинг был мускулистым и широким в кости, но ростом не вышел. Он родился в 1621 году в деревне Хавант, что в Хэмпшире, где позднее занимался тем, что выделывал пергамент. Когда разразилась гражданская война, он вступил в войско и стал воевать с Чарльзом I. В битве при Насеби его тяжело ранили, и он вернулся домой. Он вновь занялся своим ремеслом, женился, произвел на свет восьмерых детей, из которых только четверо дожили до зрелого возраста и умерли потом от лихорадки в 1687 году.
Микс задал сержанту ряд вопросов. И хотя в его намерения входило лишь установить с ним дружеские отношения, ему был интересен и сам человек. Ему вообще нравились люди.
Затем он перешел на другие темы, стал спрашивать о важных деятелях Нового Альбиона, о структуре правительства и об отношениях с соседними государствами, особенно с Деусволенс[16] Крамера, которое альбионцы произносили как Дусволенз.
Во время Английской гражданской войны Стаффорд служил под началом графа Манчестерского. Но, потеряв руку из-за того, что в рану попала грязь и началось заражение крови, он уехал жить в Сассекс и стал разводить пчел. Со временем он разбогател и, живший ранее продажей меда, расширил свою торговлю. Позднее он специализировался на морском провианте. В 1675 году он погиб во время шторма близ Дувра. Он был, по словам Чэннинга, хорошим человеком, прирожденным командиром, очень мягким по характеру и с самого начала как никто содействовал созданию государства.