Содержимое уборных регулярно выгребали, затаскивали в горы и кидали на дно специально отведенного для этой цели глубокого каньона.
— Но в один прекрасный день груда дерьма вырастет настолько, что стоит ветру подуть на нас с гор, как мы задохнемся от вони. Не знаю, что мы тогда будем делать. Полагаю, сбросим дерьмо в Реку и пусть его едят рыбы. Что и делают за Рекой те паршивцы гунны.
— Что ж, — протянул Микс, — мне кажется это разумным выходом. Нашим экскрементам недолго носиться по волнам. Да рыба их на лету подхватит, так что и в воду шлепнуться не успеют.
— Ну да, а потом нам ловить эту рыбу и есть!
— Ее вкус от этого не изменится, — сказал Микс. — Послушай, ты как-то говорил, что пару лет работал на ферме, так? Тогда ты, конечно, знаешь, что куры и свиньи частенько едят коровьи лепешки и лошадиные яблоки, если им доводится набрести на них. На вкусе мяса это никак не отражается, когда его подают на стол. Разве нет?
Чэннинг состроил гримасу:
— По-моему, это не одно и то же. Во всяком случае, свиньи и куры едят именно коровий навоз, а он — совсем не то, что человеческий.
— Мне трудно судить об этом, — сказал Микс. — Никогда не ел ни того ни другого. — Он помолчал. — Слушай, у меня идея. Тебе ведь известно, что большие земляные черви питаются человеческими экскрементами. Почему бы вам не накопать этих червей из земли и не бросить в выгребную яму в сортире? Они бы избавили вас от дерьма и были бы на седьмом небе от счастья как ирландец с дармовой бутылкой виски.
Чэннинг был поражен.
— Замечательная мысль! Удивляюсь, почему никто из нас не додумался до этого.
Он потом все расточал комплименты Миксу по поводу его сообразительности. Микс не стал говорить, что он бывал во многих местах, где его «свежая» мысль давно вошла в практику.
Те места — так же, впрочем, как и это — испытывали нехватку серы. В противном случае можно было бы, перерабатывая экскременты, извлекать из них кристаллы нитрата и, смешав с древесным углем и серой, получать порох. Заложив затем полученное взрывчатое вещество в бамбуковые ящички, можно было бы использовать их как бомбы или ракетные боеголовки.
Микс зашел в будку сортира и устроился возле одной из двенадцати дырок. И за то короткое время, пока он там пробыл, он успел собрать кое-какие сплетни, касавшиеся в основном похождений одного из советников с женщиной майора. Еще он услышал один грязный анекдот, которого до этого никогда не слышал. А он-то думал, что не пропустил на Земле ни одного.
Вымыв руки в желобе, соединенном с протекавшим неподалеку ручьем, он поспешил обратно в хижину. Захватив свой грааль, он направился к хижине Иешуа, находившейся в сорока ярдах от его хижины. Он намеревался постучать в дверь и пригласить друзей пойти вместе с ним к ближайшему питающему камню. Но в нескольких шагах от двери он остановился.
Иешуа и Битнайя громко спорили по-английски, с сильным акцентом семнадцатого столетия. Микс удивился: почему они не говорят по-еврейски? И только позже он узнал, что английский язык — единственный, на котором они способны общаться, хотя оба могли вести незатейливую беседу с ограниченным количеством слов на андалузско-испанском языке шестнадцатого века и верхненемецком четырнадцатого. Хотя родным языком Битнайи являлся еврейский, он был старше еврейского языка Иешуа по меньшей мере на двенадцать сотен лет. Грамматика ее языка была, с точки зрения Иешуа, архаична, а словарный запас перегружен заимствованными египетскими словами и теми еврейскими словами и выражениями, которые вышли из употребления в разговорной речи задолго до его рождения.
Более того, хотя Иешуа родился в Палестине в семье глубоко религиозных евреев, его родным языком был арамейский. С еврейским он сталкивался в основном в синагоге во время богослужений, хотя Тору, первые пять книг Ветхого Завета, читал не без труда.
Как всегда, Микс с трудом улавливал половину из того, о чем они говорили. Произносимые слова искажались не только их еврейским и арамейским выговором. Они выучили английский язык в той местности, где жили йоркширцы семнадцатого века, и их своеобразный акцент еще больше коверкал их речь. Но там, где Микс не понимал, он заполнял пробелы по смыслу. Как правило.
— Я не пойду с тобой жить в горах! — кричала Битнайя. — Я не хочу оставаться там одна! Я ненавижу оставаться одна! Мне нужно, чтобы вокруг меня было много людей! Я не собираюсь сидеть на вершине скалы и разговаривать только с ходячей мумией вроде тебя! Я не желаю идти! Я не желаю идти!