— Я мог бы показать тебе разницу, — сказал Микс.
Он отодвинулся от нее и достал из своей кожаной сумки кусок вяленой рыбы. Откусывая от рыбы, он спросил Битнайю о Моше.
— А ты не рассердишься и не будешь бить меня, если я скажу тебе правду? — задала ему вопрос Битнайя.
— Нет, чего ради?
— Потому что я уже научена держать язык за зубами, когда дело касается моей земной жизни. В первый раз, когда я рассказала о ней — это было почти через год после Дня Великого Крика, меня жестоко избили и бросили в Реку. Люди, которые сделали это, были вне себя от ярости, хотя я не понимаю, что могло их так вывести из себя. Они ведь знали, что их религия оказалась обманом. Они должны были узнать об этом в ту минуту, когда восстали из мертвых в Мире Реки. Но мне еще повезло, что меня не пытали и не сожгли заживо.
— Мне бы хотелось услышать истинную историю исхода, — сказал Микс. — Я не буду особо переживать, если то, что я услышу, не совпадет с тем, чему меня учили в воскресной школе.
— Обещай никому не рассказывать!
— Вот те крест, и чтоб мне не достался «Тони»![17]
ГЛАВА 6
Битнайя озадаченно поглядела на него:
— Это такая клятва?
— Не хуже других.
Она рассказала, что родилась на земле Гошен, находившейся в Мицраиме, то есть в Египте. Ее племя принадлежало к роду Левия и вместе с другими еверскими[18] племенами пришло в Мицраим примерно за четыреста лет до ее рождения.
Сюда их погнал голод, разразившийся в их стране. Кроме того, их пригласил к себе Иосиф. Он был визирем у египетского фараона и имел возможность переселить племена в страну изобилия, как раз в восточную часть огромной дельты Нила.
— Ты хочешь сказать, что история об Иосифе была такой на самом деле? — спросил Микс. — И что он действительно был продан в рабство своими братьями и впоследствии стал правой рукой фараона?
Битнайя улыбнулась.
— Не забывай, что я родилась за четыреста лет до того, как все это случилось, — напомнила она. — Правда это или нет, но мне так рассказывали.
— Трудно поверить, что фараон мог сделать кочующего еврея своим главным министром. Почему бы ему не выбрать египтянина, цивилизованного человека, который знал бы все ходы и выходы в таком мудреном деле, как управление великой нацией.
— Не знаю. Но в то время когда мои предки пришли в Египет, фараоном Нижнего Египта был не египтянин. Он был чужеземцем, одним из тех, что наводняли страну из пустынь и кого англичане называют царями-пастырями. Они разговаривали на языке, очень схожем с еврейским — во всяком случае мне так рассказывали. Он, наверное, считал Иосифа кем-то вроде родственника. В общем, представителем родственного с ним народа, а раз так, то ему, значит, можно было доверять больше, чем урожденному египтянину. И все же я не могу утверждать, что данная история правдива, потому что, конечно, не видела Иосифа собственными глазами. Но пока мой народ оставался в Гошене, люди из Верхнего Египта покорили царей-пастырей и сделали своего человека фараоном всего Египта.
Это произошло, как сказала Битнайя, в то время, когда положение сыновей Евера и Иакова стало ухудшаться. Они вошли в Египет как свободные люди, работавшие по соглашению, но потом превратились в рабов — если не официально, то фактически.
— И все же нельзя сказать, что им приходилось слишком туго, но только до той поры, пока фараоном не стал великий Рамзес. Он был могучим воином и талантливым строителем крепостей и городов. Среди того множества людей, которых он использовал при строительстве, были также евреи.
— Этот Рамзес был первым или вторым? — спросил Микс.
— Не знаю. До него фараона звали Сети.
— Тогда это был, наверное, Рамзес II, — сказал Микс. — Так вот кто был фараоном Деспотизма! А кто пришел после него — не Морнептах?
— Как ты странно произносишь его имя, впрочем — да, он.
— Фараон исхода.
— Да, ухода из Египта. Мы сумели убежать от своего рабства, потому что тогда Мицраиму было не до нас. В страну вторглись люди морей, как называют их англичане и как они назывались в наше время. Насколько я слышала, их разбили, но во время беспорядков мы воспользовались возможностью и сбежали из Мицраима.
— Значит, Моисей, я имею в виду Моше, не ходил к фараону и не просил, чтобы его народ отпустили из Египта?
— Он бы не осмелился. Его бы стали пытать и потом казнили бы. И тогда многих из нас убили бы в назидание всем.
— А ты слышала о тех казнях египетских, которые насылались Богом на египтян по просьбам Моисея? О водах Нила, превратившихся в кровь, о нашествии жаб, об умерщвлении первенцев мужского пола по всему Египту и о спасении еврейских сыновей, жилища которых помечались кровью?