Праздник продолжался до вечера. Сидя у большого костра С несколькими местными сановниками, бывшие жители Телема делились впечатлениями и вели веселую беседу. Внезапно к ним обратился Мюрель:
— Я прошу вас выслушать меня, хотя и знаю, насколько мы с Джо должны быть вам ненавистны. Наверное, вы думаете, что мы замышляем против вас что-то. Так вот хочу вам сказать: вы можете не тревожиться. Мы не держим на вас никакого зла. И если вы можете забыть о том, что произошло между нами, я прошу вас, сделайте это. Прошлое осталось в прошлом. Давайте жить настоящим днем. Наша смерть в Телеме смешала карты, и мы можем начать новую игру, в которой будем союзниками, а не врагами.
Блэк и Филлис переглянулись. Слова Мюреля показались Ричарду очередной хитростью. Весь этот день он размышлял над тем, как уничтожить своих врагов.
— Что же вызвало столь внезапную перемену отношений? — с сарказмом спросил Блэк. — Ты увидел свет истины? Или на тебя так повлияла смерть Борбича?
Мюрель вздрогнул и тихо ответил:
— Да, я заслуживаю насмешек и упреков. И мне лишь остается сожалеть о том, что я сделал в прошлой жизни. Но позволь мне ответить на твой первый вопрос. Во-первых, это не перемена отношений, а отказ от неверных убеждений и возвращение на единственно правильный путь. Только не думай, что я стану лживым проповедником из адского пламени богобоязненных и сладкоречивых лицемеров. Со мной действительно что-то произошло, но я не превратился из грешника в набожного святого. Моя рука не дрогнет, пронзая сердца врагов. Поэтому запомни, Блэк, — если ты бросишь мне вызов, я приму его без колебаний и страха. Пусть Филлис и кастрировала меня, я не какой-то там евнух. Воскрешение устранило все физические дефекты, так что в принципе я тот же человек, каким был и раньше.
— А что же случилось?
— Перед тем как я пробудился на этих берегах, мне приснился странный сон.
— «Переносящий» сон? — воскликнул Чарбрасс.
— Да, — ответил Мюрель. — Хотя он мало чем отличался от снов, которые видели после смерти другие люди. Возможно, такие сновидения вообще универсальны и разнятся от человека к человеку только в некоторых незначительных деталях. Во всяком случае, я видел этот сон во время первого воскрешения… потом еще один раз, когда меня убили жители Самоа, и вот теперь — после гибели от руки Филлис.
— Я тебя не убивала, — возразила она. — Это Дик срубил тебе саблей голову. Я видела, как он расправился с тобой, а потом Кастер отправил меня сюда.
Мюрель равнодушно пожал плечами:
— Это неважно. В тот момент я просто не видел своего убийцу. Что же касается «переносящего» сна, то я видел его три раза — после самых эмоциональных эпизодов моей жизни. Мне снилась фигура в капюшоне, которая требовала, чтобы я перестал обманывать себя и оставил путь, ведущий меня в бездну. Иначе, говорила она…
Так и не сказав о наказании, эта призрачная фигура потянулась ко мне и вырвала мои гениталии. Я молил отдать их обратно, но загадочное существо отвечало, что сначала с меня взыщут долг за вновь обретенную плоть. В каждом сне я спрашивал его, как мне отдать этот долг. И каждый раз получал ответ, что должен узнать об этом сам. В конце второго сна мне удалось рассмотреть лицо под капюшоном. Я узнал в нем самого себя. Но в последнем сне мои черты смешались с лицом Борбича… и Филлис.
Чарбрасс доел ужин и, ткнув вилкой в сторону Мюреля, невозмутимо произнес:
— Будь честным до конца. Ты никогда не испытывал сексуального удовлетворения, верно?
Мюрель сидел, обхватив руками колени и слегка пригнувшись вперед. Услышав вопрос Чарбрасса, он выпрямился и сжал кулаки.
— Откуда ты узнал об этом?
— Нетрудно догадаться, — вмешалась Филлис. — Символизм твоих снов указывает на проблемы, которые беспокоят тебя.
— Между прочим, у меня было пять детей, — возмущенным тоном произнес Мюрель.
— Ладно, хватит оправдываться, — оборвал его Чарбрасс. — Лучше подумай, как тебе избавиться от этой фригидности.
— Хорошо, а что ты предлагаешь? — спросил Мюрель, и его лицо покраснело.
Блэк не верил в чудесные превращения. Он по-прежнему считал, что Мюрель лишь притворяется овечкой.
— Я думаю, что фригидность может быть связана с твоей негативной реакцией на Мир Реки, — ответил Чарбрасс. — Или, вернее, твое отношение к долине содействует этой проблеме. Ты пытаешься разрушить то, что погубило твою веру. Но истинную веру не может разрушить ни смерть, ни воскрешение.
Какое-то время Мюрель ничего не говорил. Свет костра озарял его аскетическое лицо и вьющиеся длинные локоны.