Это случилось в экспедиции по неизведанным местам африканского континента. В то время Ричард пытался найти истоки Нила. Он почти добрался до цели, но слег от приступа лихорадки, и исследования возглавил его помощник. Поисковая группа открыла озеро Виктория Ньянза, и вся слава досталась Другому человеку. Между ними возникла ссора по поводу открытия, и позже этот человек покончил жизнь самоубийством из-за того, что его обвинили в злобной лжи против Блэка. В конце концов справедливость восторжествовала, но эпизод с открытием озера на многие годы лишил Ричарда покоя и счастья.
Здесь, в Мире Реки, все земные разочарования не имели никакого значения. Однако память о них осталась. Когда Блэка лишили «Речной кометы», до завершения которой оставалось несколько недель, сходство события с земными неудачами произвело на него сильное впечатление. Он скрывал это от своих друзей, не желая огорчать их своими жалобами. Но любому терпению когда-нибудь приходит конец.
— Тебе лучше расслабиться, — посоветовал ему Чар-брасс. — Иначе ты взорвешься.
Блэк начал яростно грести. Его челюсти сжались; мрачный взгляд застыл на одной точке.
— Не надо так, — прошептала Филлис. — На судьбу обижаться бессмысленно.
Блэк ничего не ответил. Он чувствовал, как в его груди тикала часовая бомба, которая должна была взорваться у узкой расщелины истока. Если он узнает, что эта долина действительно одна из многих, бомба разнесет его на куски. А что, если им не удастся пробраться через расщелину? Что, если Река вытекала прямо из скалы? Тогда его жизнь потеряет всякий смысл.
Никто вокруг не узнает о его внутреннем взрыве. Но он уже никогда не будет целостным человеком. Его дух разлетится и размажется невидимыми пятнами на неприступных скалах у начала Реки.
ГЛАВА 5
Через двадцать дней путешественники услышали отдаленный шум. Течение стало настолько стремительным, что гребцы устали бороться с ним. Вытащив лодку на берег, они продолжили путь пешком.
— Надеюзь, идти придетзя недалеко, — сказал Джо. — Когда я много хожу, мои ноги начинают болеть. Но здезь не будет изтока, Блэк. Мы еще не взтречали моего народа.
Он никак не мог усвоить идею восьми тысяч рек. Ему хватало и одной.
Река оставалась такой же широкой, как и раньше, однако долина сужалась все больше и больше. Равнины превратились в тонкие полоски между потоком и высокими скалами. Сами того не заметив, путники оказались на дне темного и мрачного каньона. А потом пути вперед не стало вообще.
— Ну вот! — взревел Джо. — Гладкие зтены и бешеная вода! Что мы будем делать дальше, Блэк?
Ричард и сам этого не знал. Он осмотрел огромные скалы, которые, как два неподкупных стража, охраняли Большой Грааль.
— Пора брать билеты на экспресс самоубийц, — ответил Блэк.
— Экзпрезз замоубийц?
— Да. Если мы время от времени будем резать себе вены, то когда-нибудь вернемся в свою первую долину. Хотя процессом переноса может управлять какой-то случайный фактор. Даже если мы будем убивать себя каждый день в течение тысячи лет, у нас очень мало шансов оказаться там, где остались наши. друзья. Чтобы выяснить, та ли это долина, нам придется пройти каждую из них от начала до конца. А я не намерен заниматься таким бессмысленным делом.
— И что ты предлагаешь? — спросила Филлис, с тревогой взглянув на удрученного Блэка.
— Оставьте меня одного, — тихо ответил он.
— У тебя такой вид, словно ты собираешься прыгнуть в Реку.
— Успокойся. Я только что преодолел это искушение. Дай мне побыть немного одному.
Чуть позже они вернулись на то место, где равнина расширялась до своих обычных размеров. Филлис предложила устроить привал. Во время ужина все угрюмо молчали и Только Чарбрасс отчаянно пытался рассеять их мрачное настроение. Перекусив, Блэк встал и ушел к большой скале, которая нависала козырьком над рекой. Его согбенная фигура почти физически излучала печаль и безысходную тоску.
— Как сатана, осознавший свое падение, — заметил Чарбрасс.
— Он похож на заблезубого тигра, которого однажды обидел Джо, — сказал титантроп. — Тигр пыталзя подкразтьзя к Джо, но мой ноз почуял его, и я зпрыгнул к нему зо зкалы. Мы долго рычали друг на друга. Потом Джо разъярилзя, поднял зверя за хвозт и отброзил в зторону. Гордый тигр был так потрязен, что убежал вверх по зкалам и больше никогда не возвращалзя. Он навзегда покинул родные мезта. И з тех пор его дух, наверное, не знал покоя. Да, душевная рана — это вам Не какой-нибудь там геморрой.