— Я могу поспорить, что ты вообще не из двадцать первого века.
— Да. Хотя та война, о которой я вам рассказывал, едва не поставила точку в истории человечества. Многие годы Земля оставалась необитаемой планетой, превращенной в радиоактивное кладбище. Прошло почти сто лет, прежде чем ее заселили колонисты с Марса. Эти бывшие земляне вернулись на Землю и создали там новое разумное сообщество.
Однако спутники с Ригеля были обнаружены только через триста лет после последней войны. К тому времени сеть космических линий стала настолько густой, что пилоты начали замечать наличие шести странных зон, в которых корабли по неизвестным причинам меняли курс. Как потом оказалось, сканирующие аппараты имели особую оболочку, отражавшую радарные лучи. Фактически их не мог засечь ни один электронный телескоп. Но земляне решили эту проблему. Уровень их этического развития позволил им правильно распорядиться столь серьезным открытием.
— А когда ты родился? — совершенно не к месту спросила Филлис.
— Сто восемьдесят лет назад. Или, точнее, в 3580 году.
Его ответ произвел на аудиторию огромное впечатление.
Наступила гнетущая тишина.
— Боже! Как же давно мы умерли, — прошептал Блэк.
— А что тогда говорить Джо? — весело ответил Чарбрасс. — Не огорчайся, Дик. Главное, что ты снова жив и здоров. Но позвольте мне закончить. Когда земляне обнаружили спутники с Ригеля, они нашли на одном из них завещание, оставленное расой, которая построила эти корабли. К посланию прилагался ключ, поэтому наши ученые без труда расшифровали язык и узнали историю разумных кристаллов.
Больше всего людей удивил возраст кристаллической цивилизации. Но те тоже получили завещание от другой, еще более древней расы. Используя телесные матрицы, разумные кристаллы возродили своих предков и продолжили работу над Проектом. Они отправили космические зонды на поиски молодых галактик, чтобы собрать информацию о возможно большем количестве мыслящих существ и тем самым сохранить их жизни для последующего созидания разумной вселённой.
— О мой Бог! — воскликнул Мюрель. — Какая история!
— Да, и теперь мы тоже продолжаем Проект, — закончил свой рассказ Чарбрасс.
— Значит, целью эволюции стало воскрешение мертвых? — спросил Блэк. — И теперь вы хотите довести нас до своих этических высот?
— В какой-то мере да. Но мы ставим перед собой другую, более важную цель.
— Какую? — поинтересовался Мюрель.
— О-о! Она парадоксальна! Для этого мы и построили мир рек и долин. Фактически вы можете назвать свою новую планету парадоксальным, или переходным, миром.
— А что за парадокс?
— Его можно описать древней пословицей о том, что настоящая жизнь начинается только после смерти.
— Подожди, подожди! — вскричал Мюрель. — Давай пропустим эти старые религиозные бредни. Честно говоря, я сыт ими по горло.
Чарбрасс нахмурился и покачал головой:
— Воля ваша. Я просто даю вам необходимую информацию, вы можете делать на ее основании свои собственные выводы. Между прочим, ты называешь бреднями то, что мы и наши кристаллические благодетели считаем абсолютной истиной. Я говорю о том факте, что человек, достигший определенной Стадии этического развития, уже не может быть воскрешенным. При дубликации его тело остается холодным и безжизненным, поскольку в нем отсутствует искра души.
— Иными словами, человек становится слишком хорошим, чтобы жить? — с сарказмом спросил Блэк.
— Вот именно.
— Что-то я ничего не понимаю, — сказал Мюрель. — Прямо бред какой-то! Зачем же тогда стремиться к такому состоянию? Если святость означает конец существования, то надо наплевать на нее с высокой колокольни и наслаждаться радостями жизни.
— Тем не менее мы знаем, что только лучшие люди уходят за грань привычного нам бытия — самые щедрые на любовь и сострадание, свободные от эгоизма и корысти.
— Я не верю в эти сказки! — ответил Мюрель, — Небеса и душа! Нирвана и великая запредельность! Меня тошнит от таких протухших идей!
— Но тебе их никто не навязывает. Разве ты слышал от меня слова убеждений и просьб? Я говорю лишь о том, что только действительно совершенные люди разрывают оковы плоти, в то время как остальные продолжают влачиться по кругу воскрешений и смерти.
— А как насчет тебя? — спросил Мюрель. — Ты стоишь перед нами, а не витаешь в облаках, как ангел. И на вид ты довольно живой.
— Все верно, — с улыбкой ответил Чарбрасс. — Я еще не нахожусь на этой стадии. Но надеюсь достичь ее.