— Кого я вижу! — ощерившись в улыбке, загнусавил Порнсен. — Мой вечный подопечный! Моя постоянная головная боль! Вот уж не ожидал, что тебя возьмут в это достославное путешествие. Хотя я должен был это предвидеть: мы связаны с тобой вечными узами братской любви. Сам Сигмен свел нас снова. Возлюбленный мой подопечный!..
— Сигмен вас тоже любит, — сказал Хэл, поперхнулся и закашлялся. — А я уж тоже никак не надеялся, что снова увижу здесь своего заботливого ангела-хранителя! Я-то, грешный, думал, что мы расстались на веки вечные…
ГЛАВА 5
«Гавриил» лег на курс и постепенно начал набирать скорость — в конце концов она должна была достигнуть 33,1 % от скорости света. К этому времени большая часть экипажа, кроме вахтенных, отправилась на ближайшие десятилетия в анабиоз. Чуть позже, после окончательной сверки курса, к ним должны были присоединиться и все остальные, так как после этого «Гавриил» из-за постоянного ускорения достигнет скорости, которую незамороженное тело не сможет выдержать. Как только разгон будет закончен, автоматические системы отключат двигатели, и безмолвный, но обитаемый корабль силой инерции осуществит скачок к звезде, являющейся целью его назначения.
Очень много лет спустя аппараты, отсчитывающие фотоны, определят, что цель близка, и автоматически включится торможение, хотя скорость еще будет слишком велика, чтобы при этом акте присутствовали живые люди. Наконец постепенно корабль перейдет на режим в 1g, автоматы разбудят вахтенных, а те включат оттаивание всех остальных. Когда до цели останется полгода, уже весь экипаж корабля будет бодрствовать и готовиться к приземлению.
Хэл Ярроу вошел в анабиоз одним из последних и был разбужен одним из первых, так как за время полета ему предстояло полностью изучить по записям своего предшественника язык наиболее развитой нации планеты Этаоз — сиддо. И как оказалось, сделать это было не так-то просто. Предыдущая экспедиция, открывшая Этаоз, составила довольно приблизительный словарь на пять тысяч слов и выражений, что было очень мало. О грамматике сведения вообще были скудными, а углубившись в работу, Хэл вскоре обнаружил множество ошибок и несоответствий. Все эти открытия не прибавили Хэлу хорошего настроения, так как в его обязанности входило и составление программы для обучения языку сиддо части экипажа. Но если он будет пользоваться тем, что имеется в его распоряжении, он рискует тем, что обучить-то землян он обучит, но не будет никаких гарантий, что их кто-нибудь поймет.
Ко всему этому были и дополнительные сложности, и главной из них было то, что строение органов речи этаозцев сильно отличалось от аналогичных органов землян. Оно отличалось настолько, что повторить некоторые звуки было физически невозможно. Надо было попытаться имитировать их с максимальным приближением, но и тогда не было никакой уверенности, что аборигены его поймут.
Второй проблемой была грамматика, основанная на временных конструкциях. Для определения времен вместо изменения окончаний глаголов или использования суффиксов этаозцы предпочитали просто использовать абсолютно разные слова. Так, например, слово «жить» в инфинитиве мужского рода звучавшее как dabhumaksanigalu’ahai, в настоящем времени превращалось в ksuVpeli’afo, а в будущем — в mai’teipa. И так любой глагол во всех временах, а их в американском как-никак девять, не считая составных. Плюс к этому кроме трех используемых землянами родов — мужского, женского и среднего — сиддо использовали еще два — духовный и неодушевленный. Различия между родами выражались чисто интонационно, что для землян было порой просто неуловимо, и к тому же определение рода также изменялось во всех временах.
А все остальные части речи склонялись и спрягались еще похлеще глаголов. В довершение всего разные классы общества, говоря по сути на одном языке, использовали диалектизмы и жаргонизмы настолько разнообразные, что казалось, будто каждый из них говорит на своем особом наречии.