Мэри Кейси чуть не потеряла сознание, когда открылась дверь и вошел рогатый и окровавленный человек. Она задохнулась:
— Питер Стэгг! Как ты…
— Потом! — оборвал он. — Нет времени!
Они перебегали из тени в тень, пока не добрались до стены и высоких ворот, через которые вошли в город. У ворот оказалось двое часовых, и еще двое находились в невысоких башенках над ними.
К счастью, все четверо спали пьяным сном. Стэгг без труда перерезал глотки лежащим на земле. Потом он тихо поднялся на башни и поступил так же и с остальными. Тяжелый дубовый засов, скреплявший половинки ворот, он вытащил без усилий.
Они направились по тропе, по которой пришли. Сто шагов бегом, сто шагов шагом. Сто шагов бегом, сто шагов шагом.
Реку Делавэр они пересекли на том же броде. Мэри просила об отдыхе, но Стэгг настоял, что надо двигаться:
— Когда в городе проснутся и увидят эти обезглавленные тела, за нами отправится погоня. И она не прекратится, если мы не доберемся до дисийской территории раньше их. А в Дисии нам тоже придется идти осторожно. Попробуем пробраться в Кейсиленд.
Но вскоре им пришлось замедлить шаг — Мэри не могла выдержать темп. К девяти утра она села на землю и сказала:
— Все. Шагу не могу ступить, пока не посплю.
Они нашли расщелину в ста метрах от тропы, и Мэри сразу заснула. Стэгг сначала поел и попил, а потом тоже лег спать. Он предпочел бы остаться на часах, но понимал, что несколько часов ему тоже нужно отдохнуть. Ему нужна была вся его сила — может быть, Мэри придется нести.
Он проснулся раньше Мэри и снова поел.
Когда через несколько минут она открыла глаза, над ней склонился Стэгг.
— Что ты делаешь?
— Помолчи, — ответил он. — Я хочу снять твой пояс целомудрия.
XII
Лицо Нефи Сарванта точно отражало его характер. В профиль оно было похоже на щелкунчик для орехов или изогнутые губки клещей. И это соответствовало действительности: раз во что-нибудь вцепившись, Нефи Сарвант хватку не разжимал.
Оставив дом Витроу, он поклялся, что никогда ноги его не будет там, где творится такое беззаконие. И еще он поклялся отдать, если потребуется, жизнь, но принести Истину языческим идолопоклонникам.
Он прошел пешком пять километров до Дома Потерянных Душ и провел там ночь в тревожном сне. Вскоре после рассвета он покинул дом. Было рано, но на улицах уже было полно фургонов с грузом, моряков, купцов, детей, торговок. Он заглянул в несколько ресторанов — они показались ему слишком грязными — и решил позавтракать фруктами с уличного лотка. Поговорив с торговцем фруктами насчет работы, он узнал, что есть вакансия уборщика в храме богини Готии. Купец об этом знал, потому что брата его жены накануне оттуда уволили.
— Они немного платят, но дают стол и квартиру. И есть еще другие преимущества, если ты отец многих детей, — сказал купец. Он подмигнул Сарванту: — Брата моей жены выгнали за то, что он за этими преимуществами забыл о метле и тряпке.
Что это значит, Сарвант не спросил. Узнав, как найти храм, он ушел.
Такая работа, если он ее получит, даст прекрасную возможность ознакомиться с дисийской религией. И будет первоклассным полем боя за души новообращенных. Да, будет опасно, но какой миссионер, достойный своего призвания, не хотел для себя этого?
Дорога была запутанной, и Сарвант заблудился. Он оказался в богатых кварталах, и спросить дорогу было не у кого, кроме людей в экипажах и верхом на оленях. По их виду было непохоже, чтобы они остановились для разговора с пешеходом — человеком низшего класса.
Он решил вернуться в портовый район и зашагал в ту сторону. Не пройдя и квартала, он увидел женщину, вышедшую из большого дома. Она была странно одета — в скрывающее ее с головы до ног платье с капюшоном. Сначала он принял ее за служанку: он уже знал, что аристократы не ходят пешком там, где можно ехать. Приблизившись, он заметил, что ткань платья слишком дорога, чтобы принадлежать служанке.
Несколько кварталов он шел за ней, пока наконец не решился оскорбить ее, заговорив:
— Леди, могу я покорнейше задать вам вопрос?
Она обернулась и высокомерно на него взглянула. Это была высокая женщина лет двадцати двух, с лицом, которое было бы красивым, если бы ему убавить резкости. Большие глаза были ярко-синими, а волосы, выбивавшиеся из-под капюшона, темно-русыми.
Сарвант повторил вопрос, и женщина утвердительно наклонила голову. Тогда он спросил у нее дорогу к храму Готии.