Кирсти что-то приказал, и пленников отвели вниз и приковали к шпангоуту С ними был и Ястжембски, поскольку они решили, что его рана не опасна.
Когда пираты заковали их и ушли, заговорил Лин.
— Теперь мне понятно, как глупо было думать добраться домой. Не потому, что нас захватили, а просто — дома больше нет. Там будет не лучше, чем здесь. Наши потомки могут быть так же враждебны к нам, как потомки Черчилля — к нему.
И я вспомнил кое о чем, что мы забыли из-за своего желания попасть обратно на Землю. Что случилось с землянами-колонистами на Марсе?
— Не знаю, — ответил Черчилль, — но мне кажется, что, если они не погибли по тем или иным причинам, они бы давно уже послали на Землю космолеты. В конце концов, они были самостоятельными, и у них были свои корабли.
— Очевидно, что-то им помешало, — заметил Чандра. — Но я, кажется, знаю, к чему клонит Лин. На Марсе есть радиоактивные минералы. Рудники там остались, даже если людей больше нет.
— Давайте говорить прямо, — сказал Черчилль. — Вы мне предлагаете отвезти туда «Терру»? У нас достаточно горючего на полет туда, но его не хватит на возвращение. Вы предлагаете использовать оборудование из марсианских курганов? И еще раз полететь к звездам?
— Мы нашли планету, где аборигены не были достаточно развиты, чтобы с нами воевать, — сказал Лин. — Вторую планету Веги. Там четыре больших континента, каждый размером с Австралию, и все разделены большими водными пространствами. Один континент населен гуманоидами, которые с точки зрения развития техники стоят на уровне Древней Греции. На двух других живут племена каменного века. Четвертый необитаем. Если мы доберемся до Веги, можем колонизовать четвертый континент.
Они помолчали.
Черчилль понимал, что предложение Лина имеет свои сильные стороны. Главным возражением было отсутствие средств на его осуществление. Прежде всего надо освободиться. Потом надо захватить «Терру» — а корабль так усиленно охранялся, что после освобождения из вашингтонской тюрьмы звездолетчики эту идею отбросили.
— Даже если мы захватим корабль, — сказал Черчилль, — а это — огромное «если», нам еще надо добраться до Марса. Это самый большой риск. Вдруг там мы не сможем добыть горючее?
— Копаем норы и начинаем делать оборудование, — ответил Аль-Масуини. — Да, но если на Марсе мы добудем, что требуется, и доберемся до Веги, нам понадобятся женщины. А то вымрем. А это значит, что я волей-неволей должен взять с собой Робин. И это значит, что надо будет похищать дисийских женщин.
— Когда они выйдут на Веге из глубокой заморозки, пусть тогда протестуют, — предложил Штейнборг.
— Насилие, похищение, изнасилование — что за чудесный способ основать новый прекрасный мир! — сказал Черчилль.
— А есть другой? — спросил Ванг.
— Сабинянок не забудь, — напомнил Штейнборг.
На это Черчилль не ответил, но выдвинул другое возражение:
— Нас так мало, что вскоре наши потомки выродятся от близкородственных браков. Мы будем родоначальниками расы идиотов.
— Похитим детей вместе с женщинами и погрузим в глубокую заморозку.
Черчилль поморщился. Никак не удавалось уйти от насилия. Но в истории человечества так было всегда.
— И даже если мы возьмем младенцев, слишком маленьких, чтобы помнить Землю, нам придется взять достаточно женщин для их воспитания. А это другая проблема — полигамия. Не знаю, как другие, но Робин, боюсь, будет очень возражать.
Ястжембски предложил:
— Объясни ей, что это только временно. И если хочешь, можешь быть исключением — единственным моногамом среди многоженцев. А весь кайф достанется нам. Я предлагаю сделать набег на деревню пант-эльфов. Я слыхал, что их женщинам полигамия привычна и что они будут рады мужьям, обращающим на них внимание. Те так называемые мужчины, которые у них есть сейчас, им никаким дьяволом нравиться не могут.
— Ладно, — подвел итог Черчилль. — Но вот одна вещь меня по-настоящему беспокоит.
— Что именно?
— Как нам выбраться из вот этой каши?
Молчание.
Ястжембски спросил:
— А твой Витроу не наберет денег на выкуп нас всех?
— Нет. Ему придется выдоить свой кошелек, выручая нас с Робин от этих цепких к денежкам ребят.
— Ладно, — сказал Штейнборг. — По крайней мере для тебя выход есть. А как нам выкручиваться?
Черчилль встал и начал стучать друг о друга своими наручниками, одновременно громко крича, чтобы позвали капитана.
— Зачем ты это? — спросила Робин. Из предыдущего разговора она могла понять лишь отдельные слова — он велся на американском двадцать первого столетия.