— Да, конечно, — сказал первый помощник. — Но каков ваш план?
— Едва лишь солнце полностью скроется за горизонтом и наш силуэт перестанет вырисовываться в его свете, мы чуть отклонимся и пойдем наперерез их линии продвижения. Мы знаем, что винги будут идти довольно близко друг к другу, надеясь догнать нас и обрушить на нас перекрестный огонь. Ну что ж, мы предоставим им такую возможность, но уйдем прежде, чем они смогут ею воспользоваться. Мы пройдем в темноте прямо между ними и обстреляем оба корабля вингов сразу. Прежде чем они окажутся в состоянии нам ответить, мы уже ускользнем. А потом, — воскликнул Миран, хлопнув себя по бокам, — они, возможно, примутся обстреливать друг друга, так что только щепки полетят, потому что каждый будет думать про другого, что это наш корабль! Ха, ха, ха!
— Да будет с нами милость Меннирокса, — побледнев, пробормотал первый помощник. — Здесь потребуется дьявольски точный расчет и большая удача. Это смертельно опасный расчет. Мы не увидим вингов, пока не сойдемся с ними почти вплотную, а если мы промахнемся и направимся на один из кораблей, то уже не сумеем избежать столкновения. Хряп! Трах! Бум! Мы погибли!
— Это правда, но если мы не прибегнем к какой-нибудь хитрости вроде этой, то точно погибнем. На рассвете винги настигнут нас — их корабли более маневренны, — а пушек у них больше. И они победят, даже если мы будем драться, как степные коты, а ты знаешь, что тогда произойдет. Винги не берут пленников, если только не собрались уже заканчивать рейс и возвращаться в порт.
— Нам следовало принять конвой, который предлагал нам герцог, — пробормотал первый помощник. — Даже одного военного корабля хватило бы, чтобы перевес сил сложился в нашу пользу.
— Что? И потерять половину прибыли от рейса потому, что придется заплатить этому грабителю герцогу за военный корабль? Ты что, совсем из ума выжил?
— Если и выжил, то не я один, — буркнул первый помощник, повернувшись к ветру, так что тот заглушил его слова. Но они долетели до рулевого, и тот позже пересказал этот разговор. За пять минут новость облетела весь корабль.
— Ну конечно, он-то из клана Гридигат, — решила команда. — Но теперь мы его родственники; а мы знаем цену деньгам. Кто еще мог на такое осмелиться, если не старый толстяк? Кто, как не капитан клана Эффеникан, мог придумать такую хитрую штуку и выполнить ее? А если он так цепко держится за деньги, почему он должен бояться рисковать кораблем и грузом, не говоря уже о собственной драгоценной крови и еще более драгоценной крови его родственников? Нет, Миран может быть одноглазым, толстопузым, с одышкой и скверным характером, но он твердо стоит на палубе. Братья, наполним же кубки и выпьем за спокойную храбрость и страстную скупость капитана Мирана, лучшего из торговцев!
Гразут, низенький толстенький арфист с женоподобными манерами, взял свою арфу и запел самую любимую песню клана, историю о том, как поколение назад они, племя с холмов, спустились на равнину. О том, как они пробрались за ветрозащитную стену города Чутлзая и похитили большой корабль. И как они с тех пор стали людьми травяных морей, обширных пространств Ксардимура, и плавали на похищенном корабле, пока он не был уничтожен в великом сражении с целым кринканспрунгерским флотом. И как они захватили один из кораблей этого флота, перебили всех мужчин на нем, взяли женщин в плен и скрылись на глазах у пораженного флота. И как они обратили женщин в рабынь, и те родили им детей, и кровь клана Эффеникан смешалась с кринканспрунгерской кровью, потому теперь у многих членов клана голубые глаза. И как клан приобрел три больших торговых судна — и как два из них два года назад в месяц Дуба вышли в степь и скрылись за зеленым горизонтом, и о них не было никаких вестей, но потом они вернулись, привезя с собой странные истории и полный трюм драгоценных камней. И как теперь клан путешествует под командованием могущественного, хваткого, хитрого, удачливого и богобоязненного капитана Мирана.
Что бы там ни говорилось о Гразуте, нельзя было отрицать, что у него хороший голос. Грин прислушивался к его баритону, доносившемуся с палубы, и словно видел взлет, падение и новое возвышение клана, и понимал, почему эти люди были такими высокомерными, крепко сбитыми, подозрительными по отношению к чужакам и такими храбрыми. Действительно, если бы Грин был рожден на этой планете, он не пожелал бы лучшей, более романтичной жизни, чем кочевая жизнь матроса на степном корабле. Но только при условии, что ему дадут нормально выспаться.
Его мечтания прервал пушечный выстрел. Грин поднял взгляд как раз вовремя, чтобы заметить ядро, разорвавшееся у конца той реи, на которой он сидел. Силы взрыва было недостаточно, чтобы испугать Грина, но зрелище ядра, вспахавшего землю по правому борту в каких-нибудь двадцати футах от ведущих колес заставило землянина осознать, какие повреждения может причинить один — единственный удачный выстрел.