Минуту спустя фок-мачта перестала клониться вперед; ее удерживала туго натянутая спутанная масса веревок. Грин понадеялся, что опасность миновала и он в безопасности.
Но стоило лишь ему осмелиться подумать, что он уцелел, как снова раздался сильнейший скрежет. Каменный остров, продолжая двигаться прежним курсом, подмял корпус корабля под себя, жадно поглотив колеса, оси, киль, балки, груз, пушки и людей.
Следующее, что осознал Грин, — что он оторвался от своей опоры и летит по воздуху, отброшенный прочь от корабля. Ему казалось, что он действительно парит, набирая высоту, хотя это, конечно, был просто обман чувств. Потом земля снова притянула Алана к себе. Что-то ударило его по лицу, по корпусу, по ногам. Грин вытянул руки, чтобы смягчить удар, который должен был превратить его тело в кровавое месиво. Вытянутые руки, жалкий жест существа, стремящегося избежать уничтожения. Множество жестких ударов, словно его били кулаками. Внезапно Грин понял, что он находится среди ветвей деревьев и они задерживают его падение. Он попытался было схватиться за ветку, но рука соскользнула, и Грин продолжил свой стремительный и болезненный спуск.
Потом пришло забвение.
Грин не знал, сколько времени он был без сознания, но, когда он сумел сесть, он увидел за стволами деревьев разбитый вдребезги корпус «Птицы», футах примерно в ста. Корабль лежал на боку и был ниже Грина, из чего землянин предположил, что сидит на склоне холма. Видна была только половина судна. Наверное, корабль раскололся надвое, и его нос и средняя часть палубы были перемолоты в щепки надвинувшейся каменной махиной.
Грин запоздало осознал, что дождик закончился, тучи рассеялись, и взошли обе луны, и большая, и маленькая. Все было хорошо видно. Слишком хорошо.
Среди останков разбитого корабля находились люди — мужчины, женщины, дети, которые остались в живых и теперь пытались выбраться из мешанины канатов, брусьев и изломанных досок. Визг, стоны, крики о помощи усугубляли этот хаос.
Грин застонал и кое-как ухитрился подняться на ноги. У него жутко болела голова. Одним глазом Алан вообще не мог видеть, так тот заплыл. Грин ощутил привкус крови во рту и почувствовал, что поранил язык об обломки зубов. Боль в боках мешала дышать. Кожа на ладонях, похоже, была содрана. Правое колено наверняка было вывихнуто, а левую пятку жгло огнем. Но, несмотря на все это, Грин встал. Арма, Пакси и остальные дети были среди этой мешанины — если, конечно, не оказались застигнуты ударом на другой, исчезнувшей половине судна. Он должен отыскать их. И даже если он уже не сможет им ничем помочь, там есть и другие нуждающиеся в помощи.
Грин заковылял по лесу. Потом он увидел человека, вышедшего из кустов. Думая, что это кто-то из спасшихся членов экипажа «Птицы», который бредет, оглушенный случившимся, Грин открыл было рот, чтобы заговорить с ним. Но странный вид человека заставил Грина воздержаться от оклика. Он присмотрелся повнимательнее. На незнакомце был головной убор из перьев, а в руках он держал длинное копье. Лунный свет скользнул между деревьями, упал на обнаженное плечо незнакомца и заиграл красным, белым, иссиня — черным, желтым и зеленым. Незнакомец был разрисован разноцветными полосами!
Грин медленно опустился на четвереньки, спрятавшись в кусты. Он понял, что среди деревьев могут стоять и другие чужаки, наблюдающие за крушением. И они действительно возникли из мрака, таящегося под ветвями деревьев. Вскоре на опушке собралось около пятидесяти вооруженных, раскрашенных мужчин в уборах из перьев. Они стояли в молчании и внимательно следили за местом крушения и за уцелевшими людьми.
Один из дикарей вскинул копье и издал громкий, протяжный воинственный клич. Остальные подхватили этот клич и помчались следом за предводителем вниз по склону.
Примерно с минуту Грин следил за ними, а потом, не выдержав, зажмурился.
— Нет, нет! — простонал он. — Это же дети!
Когда Грин заставил себя снова открыть глаза, он увидел, что ошибся, подумав, что сейчас всех, уцелевших во время кораблекрушения, поднимут на копья. После первого приступа ярости, во время которого дикари убивали всех без разбора, они стали оставлять в живых молодых женщин и девочек. Тех, кто был в состоянии ходить, собрали и отвели в сторону под охраной полудюжины копейщиков. А тех, кто получил тяжелые ранения, закалывали на месте.