Длинная аллея, извивавшаяся среди деревьев, вела к огромному Крыльцу и веранде, которая окружала дом остекленным кольцом. На полпути Тэнд остановился возле покореженного дерева.
— Ты не замечаешь в нем ничего странного? — спросил он землянина.
Высказывая свои размышления, Кэрмоди имел привычку смотреть не на собеседника, а немного в сторону, словно обращался к невидимому свидетелю событий.
— Несмотря на семифутовую высоту, это вполне зрелое дерево. Оно похоже на карликовое хлопковое дерево, хотя раздвоенный ствол срастается только на уровне пояса. Вместо множества ветвей я вижу только два больших сука. Прямо как руки. Если бы это дерево встретилось мне ночью, я подумал бы, что оно собралось погулять.
— Ты почти угадал, — ответил Тэнд. — Пощупай кору. Настоящая, правда? Но это только на первый взгляд. А под микроскопом ее клеточная структура выглядит очень любопытно. Она отличается от человеческой и древесной. Вернее, она их как бы объединяет. И знаешь почему? — Он помолчал, загадочно улыбаясь, а затем сам ответил на свой вопрос: — Это муж миссис Кри.
— Ах вот как? — излишне бесстрастно произнес Кэрмоди. И рассмеялся. — Неужели он вел такой малоподвижный образ жизни, что в конце концов совсем одеревенел?
Тэнд поднял похожие на перья брови:
— Ты прав. Во время своей человеческой жизни он предпочитал сидеть и смотреть на птиц или читать философские книги. Это был молчаливый мечтатель, который избегал людей. А потому он с трудом справлялся со своей работой, которую в душе ненавидел.
Чтобы заработать на жизнь, миссис Кри начала сдавать комнаты жильцам. Она постоянно ворчала на мужа, изводила его упреками, но так и не заразила своим энтузиазмом и идеями. Наконец, Отчасти задумав избавиться от нее, мистер Кри попытался взять свой Шанс. И вот что из этого вышло. Многие говорят, что ему не повезло. Но я так не думаю. Он получил то, что хотел — его заветное желание исполнилось. — Он тихо рассмеялся. — Радость Данте — это планета, где каждый получает то, что хочет. Вот почему сюда ограничен въезд для граждан Федерации. Оказывается, это очень опасно, когда, подсознательные желания людей исполняются полностью и буквально.
Кэрмоди почти ничего не понял, но на всякий случай небрежно сказал:
— А кто-нибудь просвечивал его рентгеном? Он имеет хотя бы… мозг?
— Да, нечто подобное имеется. Но я даже не могу себе представить, на что похожи древесные мысли.
Кэрмоди захохотал:
— Человекодуб! Ну надо же! Послушай, Тэнд? Ты, наверное, решил напугать меня до смерти, чтобы я улетел с планеты или погрузился в «сон». Так вот знай: у тебя ничего не получится. Ничто не напугает меня! Ничто, понимаешь?
Внезапно он умолк, словно поперхнулся, и застыл, глядя прямо перед собой. Все силы его оставили. Тело лопалось от жара, который струился из живота. В трех футах от него дрожало марево, похожее на волны горячего воздуха. Казалось, что воздух уплотнился в зеркало, его вибрации сгустились в материю. И очень медленно, сжимаясь, как шар, из дыр которого со свистом вырывался воздух, перед Кэрмоди возник клок кожи.
И на сей раз он узнал лицо.
— О Боже! Мэри!
Он мог бы дотронуться до кожи, лежавшей на обочине аллеи. Хотя это было выше его сил. Что-то опять словно высасывало их из него.
И только нежелание показывать страх перед посторонним заставило Кэрмоди нагнуться и поднять появившийся предмет.
— Настоящая? — спросил Тэнд.
Собрав все силы из глубин своего естества, Кэрмоди сумел рассмеяться:
— На ощупь совсем как у нее: такая же гладкая. У Мэри была прекрасная фигура — самая совершенная в мире. — Он нахмурился. — Но когда дела наши разладились… — Его пальцы разжались, и кожа упала на землю. — Такая же пустая, как она. Ни капли мозга. Ни капли смелости.
— Ты очень хладнокровен, — заметил Тэнд. — Или просто глуп. Впрочем, поживем — увидим.
Он поднял кожу и расправил — та слегка задрожала на ветру.
Кэрмоди увидел, что на сей раз проявилось не только лицо, но и скальп, и даже часть шеи с фрагментами плеч. Длинные белокурые волосы трепетали на ветру, как обрывки паутины, а под веком угадывался первый слой глазного яблока.
— Ты начинаешь приобретать в этом сноровку, — похвалил его Тэнд.
— Я? Я тут ни при чем. Мне даже не ясно, как это происходит.
Тэнд прикоснулся ладонью к его голове и левой стороне груди:
— Зато им все ясно.
Он скомкал кожу и бросил ее в мусорную корзину, стоявшую на крыльце.