Возможно тогда, голод на время отступит от меня и в голове посветлеет. Как же я ошибался!
Но какого же было моё удивление, когда я нёс её под заклад, чтобы затем выкупить. Остановившись в одной подворотне у фонаря и повозившись с минуту, я всё же умудрился как-то распечатать крышку табакерки, то бишь открыть, подцепив удачно ногтем. Моим глазам предстала удивительнейшая картинка, движущихся внутри шариков, без всяких видимых проволочек, механизмиков и ниточек, которыми они бы, без сомнения, должны были бы быть подсоединены между собой по логике вещей, как и в любом мнимосказочном инструменте, если бы табакерка являлась самой обыкновенной, как в кукольном театре. Все артисты такого театра сплошь управляемы ниточками, за которые дёргает тот, кто прячется за ширмой.
Я долго её рассматривал при свете уличного фонаря и не верил глазам.
В это момент из моей головы вылетело всё. Напрочь. Казалось, я лишился остатков разума. Я забыл обо всём на свете. Куда я шёл? Я уже не помнил. Зачем я шёл? Я также не помнил.
Шарики сами собой крутились и функционировали. Мне не понять, как и зачем они раскручивались. Я боялся помешать им в их непонятном движении, чтобы как-нибудь ненароком не расстроить их волшебное кружение и не сломать эту волшебную вещицу. Шариков всего насчитал девять. Восемь мелких и один в центре крупный и жгучий, горящий, как свечка в ночи. Я попробовал потрогать пальцем и тотчас отдёрнул. Край кожи обожгло, как горящим пламенем сальной свечки.
Что это? - думал я. Уж не помутился ли у меня как-нибудь рассудок?
Пока, наконец, не прочёл маленькую надпись на крышке. После того, как прикрыл табакерку крышечкой, боясь расстроить невидимый двигатель или пружинку, воздействующую на внутреннее вращение девяти шариков вокруг своей оси, а также восьми вокруг одного большого шарика горящего, как огонь. С помощью которого, я и мог наблюдать этот чудесный танец разноцветных шариков под вечерним небом.
Надпись на внутренней стороне крышки крупными позолоченными буквами загадочно гласила. Миры Фрокла из Коллесиды.
Своими подслеповатыми глазами, в один миг я умудрился всё это увидеть в сумерках подворотни. Как? Всё произошло, как будто на меня снизошло какое-то небесное озарение и просветление. До сих пор не понятно, но я это прочёл и увидел, как днём. Ведь не приснилось же мне всё это!!! И в плотно зажатых моих ладонях всё ещё пребывала эта реальная, а не воздушная из сна, вещица, похожая на табакерку.
Очень поздним вечером с этой шарманочкой, я поплёлся, сам не зная куда. Ноги меня вели по знакомой улице и, наконец, я очутился на пороге лавки знакомого старика-процентщика.
После того, как побрякал в колокольчик над его лавкой, рука сама собой привычно потянулась кверху. Заспанный старикашка-еврей открыл мне нехотя дверь и убедившись, что я один, под присмотром своего глухонемого мускулистого двухметрового слуги, пропустил меня в своё огороженное под лавку помещение.
- А где же музыка? - спросил удивлённый процентщик.- Ты, верно, её украл, так?
- Какая музыка?
- Так таки и какая! Раз это шарманочка, ты же назвал её шарманочкой, значит должна быть музыка, так?-спрашивал хитрый еврей, подслеповато щурясь на принесённый предмет.
Что мне было ему на это ответить? Я сам не знал, как это получилось и вылетело из моих уст.
А передо мной в этот момент стоял мой аристократ спаситель. Его голубые глаза отпечатались в моём сердце навсегда. Мне очень было жаль расставаться с этим предметом, после того что я увидел внутри шарманочки, но жажда пива и голод перевешивали всё остальное. Даже чистые и благородные помыслы и чувства, которые я имел неосторожность приобрести после чудесного избавления от смерти в нечистотах.
- Что вы рассчитываете получить за эту вещь? - спросил процентщик, морщась от отвратительного запаха и защемив нос двумя пальцами.
- За эту уникальную вещь!-осторожно поправил его я.
- Хорошо, уникальную. Какая разница? Что рассчитываете за неё получить?