Эти два разумных существа отличались друг от друга во многом: у них были разные дыхательные системы, цвет кожи, язык, традиции, культура. Они отличались друг от друга как день от ночи: человечество, умевшее приспосабливаться к самым разным условиям, за многие тысячелетия изменилось так, что его представители не узнали друг друга. Однако время, расстояние и мутации не смогли изменить главного — они остались людьми.
— Значит, сомнений нет — мы одиноки в галактике, — заметил Хаутамяки.
— Одиноки в этой Галактике.
Они посмотрели друг на друга — и отвернулись. За короткое мгновение они измерили свои человеческие качества одинаковыми мерками и поняли, что равны.
Они смотрели в межгалактическое пространство, в сторону бесконечно удаленного островка света — еще одной галактики.
— Нам будет нелегко добраться туда, — послышался чей-то голос.
Битва была проиграна. И все-таки это не было поражением.
ИСТОЧНИК ОПАСНОСТИ
Unto Му Manifold Dooms, 1964
© 1990 И. Почиталин, перевод на русский язык
— Двенадцать, замок шлема, — задребезжал голос Робсона из наружного динамика его герметизированного скафандра.
— Двенадцать, — отозвался Сонни Грир, глядя на красные стрелки, которые соприкасались остриями на шлеме и плече скафандра, затем ударил кулаком по замку. — Выровнен и заперт.
— Тринадцать, предохранительный клапан. — Робсон читал, глядя на список проверки, прикрепленный к переборке.
— Тринадцать, закрыт. — Сонни постучал костяшками пальцев по скафандру.
— Четырнадцать, сумка для аварийного ремонта.
— Четыр…
— Что ты делаешь, Сонни? Что, черт побери? — раздался голос капитана Хегга, вошедшего через воздушный шлюз.
— Помогаю профессору проверить готовность к выходу из корабля. Мне кажется, это очевидно, капитан.
— Помогаешь ему как можно скорее погибнуть, вот как я считаю. Ты должен относиться к этому серьезнее. Почему не проверил предохранительный клапан?
— Я осмотрел его: ручка поднята вверх и повернута вниз, как всегда. Клапан закрыт — но мне еще ни разу не приходилось видеть открытый клапан.
— Но ведь ты не можешь знать, что он действительно закрыт, пока не проверишь, — произнес Хегг терпеливо. — Может быть, ручка сломана или повернута только на пол-оборота.
— Нет, капитан, посмотрите сами. — Крошечная ручка не шевельнулась, когда Сонни нажал на нее. — Видите, я прав.
— Нет, Сонни. Ты не следуешь предписанной процедуре, а это самое главное.
— Меа culpa, — согласился Сонни. — Моя вина, — и он поднял руки над головой в шутливом жесте повиновения, обезоруживающе улыбаясь. — Примите во внимание мою молодость, капитан. Обещаю, что это не повторится.
— Надеюсь.
— Вы ведь не считаете, профессор, что я собираюсь убить вас? — спросил Сонни, печально глядя на удалявшуюся спину капитана. — Если вы умрете, у кого мне удастся иногда выигрывать в шахматы?
— Хегг привык к точному исполнению всех правил. — Через толстое стекло шлема была заметна улыбка Робсона. — Он хороший человек, хотя и ужасно пунктуален. Но капитан считает, что только в этом случае удастся соблюсти полную безопасность.
— Но почему тогда в капкан каждый раз попадает именно моя шея?
Робсон пожал плечами:
— Давай не будем медлить и закончим проверку готовности. Мне хочется забрать ловушки до наступления темноты.
— Вы совершенно правы, профессор. Итак, начинаем с пункта четырнадцатого.
…Сонни следил через иллюминатор, как капитан Хегг и Робсон, медленно и неуклюже двигаясь в герметических скафандрах, перевалили через ближайший хребет и исчезли среди деревьев, как-то странно похожих на земные. Уже не в первый раз он встряхнул головой при мысли о неразумности всего этого.
— Может, сыграем? — предложил Аркадий со своей койки, держа в руке карманные шахматы. — Согласен дать фору — буду играть без ладьи.
— Думаешь, мне приятно совершать самоубийство? В прошлый раз ты выиграл у меня без ферзя.
— Тебе просто не повезло, Сонни. Играя с противником, у которого отсутствует ферзь, ты сумеешь победить даже великого Ботвинника — пусть будет вечной его память, — если будешь просто разменивать фигуры.
— Пожалуй, но я все время забываю об этом. Посмотри, Аркадий, какой прекрасный солнечный день на Кэссиди-2. В деревьях проносится ветер, растет трава — вот только едва заметный зеленоватый оттенок в атмосфере отличает ее от земной. Неужели тебе не хочется сбросить одежду, выйти из купола и прогуляться?