— Правда? — переспросил Хэм.
— Конечно, — ответил Джайлс. — Конечно. Пусть это тебя не беспокоит, Хэм. Все будет хорошо.
— Да? — Хэм начал успокаиваться. Он все еще плакал, но уже от облегчения и благодарности. Он не мог бы объяснить себе причину нынешних слез, как раньше не мог догадаться о причине своего несчастья. Он вцепился в руку Джайлса и рыдал.
Джайлс терпеливо сидел с ним, пока великан не уснул. Потом осторожно высвободил руку, встал и расправил затекшие конечности, От сидения на полу со скрещенными ногами все тело было в мурашках. Он решил навести справки на случай, если они все же приземлятся: где в Колонизованных мирах живут такие же арбайты, предназначенные для тяжелой работы. Маловероятно, чтобы Хэма удалось вернуть на Землю, но хорошо бы изменить место его назначения.
Потом Джайлс лег на свою койку и прикрыл глаза. Надо все же найти способ убедить Капитана изменить курс Если и Межгалактическая полиция считает, что Пол Ока находится в одном из Колонизованных миров, ясно, что ее люди охотятся за Полом. Время становилось существенным фактором.
Почему же офицер инопланетян с таким упрямством настаивает на первоначальном курсе корабля? На этот вопрос не было ответа. Почему Капитан так категорически отказывалась поступить по велению разума и направить корабль в сторону ближайшей планеты? Если бы ему удалось выяснить, что движет ею…
Глава 7
Прошло двое условных корабельных суток, а Джайлс еще не нашел ответа на свой вопрос и по-прежнему не представлял себе, как направить корабль в сторону 20 В-40. Но долго ломать над этим голову ему было не суждено. Однажды, усевшись на койке с магнитофоном Эстивена, чтобы наговорить на него события прошедшего дня, он услышал в среднем отсеке корабля шум, крики, визг.
Джайлс сунул магнитофон в карман и выскочил в проход почти так же быстро, как в день, когда кричала Ди и когда умирал Инженер. В проходе Грос прижал Эстивена к стене и избивал его до потери сознания. Грос был на добрый десяток лет старше Эстивена. Маленький, легкий, он понятия не имел о том, как надо драться, но сжал кулаки и махал ими что есть силы. Эстивен, зажатый между двумя койками спиной к металлической стенке, был не в состоянии уклониться от его бешеного натиска.
— Прекратите! — крикнул Джайлс, вырывая Гроса из рук привалившегося к стене Эстивена. — Успокойся, Грос… Нет-нет, меня колотить не стоит. Садись и успокойся. И ты тоже, Эстивен. Сядь вон на ту койку и расскажи мне, что тут происходит.
— Он… Он… — Эстивен почти плакал. На его щеках вновь пылал тот неестественный румянец, который Джайлс замечал и раньше. — Ему же есть чем заняться. У него есть компьютер. И книга тоже есть. Я хотел только взять несколько страниц из этой книги, чтобы записать музыку, которую я сочиняю…
— Только! — заорал Грос. Голос его казался высоким от гнева. — Из книги моего предка вырвана целая кипа страниц, из книги об исчислении предикатов! Я прорабатывал в ней формулы — чтобы занять время. Это моя книга — и ей цены нет! Ей больше двухсот двадцати пяти лет! Вы думаете, я позволю вырывать страницы из семейной антикварной книги, чтобы он царапал на них свои доморощенные ноты!? И что это еще за музыкальные сочинения? Никто теперь не пишет настоящей музыки без компьютера…
— Грос! — сказал Джайлс. Грос умолк.
— Он полагает… — начал Эстивен.
— И ты тоже помолчи, — сказал Джайлс. — Успокойся. Ну-ка, Грос, покажи мне эту книгу.
Не сводя взгляда с Эстивена, Грос полез в карман комбинезона и вытащил томик в коричневом переплете, такой маленький, что его можно было бы зажать в кулаке. Открыв его, Джайлс обнаружил, что на страничках довольно много пустого пространства — между графиками и вокруг них.
— Да, это книга по математике, — сказал он. — Ты говоришь, исчисление предикатов?
— Именно так, ваша честь, сэр, — ответил Грос спокойнее. — Ее купил мой дед еще до Зеленой Революции. Она осталась от него, от тех времен, когда компьютеры занимали в зданиях целый этаж.
— Книга двухсотдвадцатипятилетней давности, — Джайлс кивнул. — Тогда я понимаю, почему ты так хотел сберечь ее, Грос.
Он нахмурился, зажал уголок страницы между средним и большим пальцами и потер.
— Для такой старой книги она в отличном состоянии, — сказал он. — Как…
— В нее был введен пластик. Все исходные материалы были заменены одномолекулярным веществом, — с гордостью объяснил Грос. — Мой отец об этом позаботился. Это стоило ему месячного жалованья, однако с тех пор, за пятьдесят четыре года, она ничуть не износилась.
— Пластик? — повторил Эстивен странным голосом. Он не отводил глаз от книги в руке Гроса.
— Да, Эстивен, — сказал Джайлс. — Грос нам только что это сказал. А в чем дело?
— Да… ничего… — пробормотал Эстивен, уставясь на книгу. — То есть… Я думаю, раз это пластик, то мое перо не годится. Я бы все равно не смог писать на этих страницах…
— Какой стыд! Ты даже не сказал, зачем тебе она, прежде чем воровать у меня книгу! — выкрикнул Грос ему в лицо.
— Я сначала попросил ее у тебя…
— А я тебе отказал! — завопил Грос. — Я что, должен объяснять, почему не хочу драть в клочья книгу, доставшуюся мне по наследству?
— А объяснить было бы вполне уместно, — сухо сказал Джайлс, возвращая ему книгу. — Возьми. И держи ее в таком месте, где до нее никто не доберется.
Он вернулся в носовой отсек корабля. Позади него включили магнитофон, послышались три знакомых аккорда Боссера, сопровождавшие завораживающий хрипловатый голос Сингха.
Он сел на койку и обнаружил, что за ним по пятам следовала Мара.
— Слушаю, — сказал он, подняв к ней голову.
— Я хотела бы вам кое-что показать… — Лицо ее было серьезным, почти угрюмым.
— Что именно? — спросил он.
— Прошу вас пойти со мной…
В среднем отсеке снова раздались громкие голоса. Ансамбль Боссера — Сингха сменился инструментальным соло, наигрывавшим жалобную мелодию на высоких нотах, Джайлс вскочил с койки и отправился в средний отсек, где увидел Гроса, который пытался вырвать магнитофон из рук Эстивена.
— …и выключи эту пакость! — ревел Грос. — Давай обратно Боссера и Сингха! Вот они — это дело!
— Минутку… одну только минутку… — умолял Эстивен. — Только послушай этот спинет…
— Какой там еще спинет! — завопил Грос. — Пакостная дрянь, ненавижу!
— Сэр! — воззвал Эстивен к Джайлсу. — Вы же разбираетесь в музыке, ваша честь, сэр. Даже, может быть, специально учились. Вы ведь чувствуете разницу, правда? — Дрожащими пальцами Эстивен все еще прикрывал магнитофон, надеясь выиграть время.
— Да, верно, это спинет. — подтвердил Джайлс. — Но боюсь, я не так уж интересовался музыкой. Эстивен. Боссер и Сингх меня вполне устраивают.
Он хотел было уйти, но Эстивен поднял руку, словно пытаясь удержать его. Движимый смутной жалостью к этому человеку, Джайлс остановился.
— Ведь правда на моей стороне, сэр, — сказал Эстивен. — Вы-то знаете. Вы бы удивились, если бы я сказал, кто здесь солист? Я. Моя работа как раз в том, чтобы аранжировать и исполнять такие пьесы. Я понимаю, что инструментальную часть можно запрограммировать и она выйдет из синтезатора в безупречном виде. Но в наши дни осталось мало таких, как я, — кто в самом деле знает и любит свои инструменты… Я замечал, что в запись вкладываешь гораздо больше, если проиграл одну или две партии… то есть если использовать живого музыканта…
Музыка внезапно оборвалась — это Грос дотянулся до кнопки. Снова полились Боссер и Сингх.
Эстивен собрался было протестовать, но промолчал.
— Грос, — сказал Джайлс. Грос поднял глаза. — Это магнитофон Эстивена, а не твой, как книга твоего дедушки принадлежит не ему, а тебе. Если тебе не нравится музыка, приходи ко мне и скажи об этом. Я не хочу, чтобы ты трогал этот магнитофон.