Кольцо шланга всплыло вверх, и резак прожег его.
Патрик схватил резак, выключил, и оба они в ужасе застыли, глядя на почерневший кислородный шланг. Он был прожжен наполовину, поврежденная наружная оболочка вдавилась внутрь, гибкая внутренняя резиновая трубка выпирала наружу огромным пузырем. В тот момент, когда они дотянулись до шланга, чтобы заправить трубку, пузырь лопнул.
Элай вскрикнул, воздух выталкивался наружу потоком кристаллов, и звук его голоса слабел по мере того, как слабел этот поток.
— Задержи дыхание! — крикнул Патрик. — Задержи дыхание, я отнесу тебя внутрь, — он схватил лопнувший шланг, но не мог удержать воздух, проскальзывавший у него между пальцев. — В отсек! Надя, начинай герметизацию немедленно, дорога каждая секунда.
Он подхватил Элая свободной рукой и включил двигатели астроскафа — короткий выброс, затем поправка курса, полный вперед. Черепашья скорость, дрейф к далекой безопасности открытого люка, шланги тянулись позади. Лицевая шторка шлема Патрика была близко к шлему Брона, и он видел, как закрылся его рот, потом глаза — медленно, на них уже оседали кристаллики льда.
Открытый люк. Затормозить, ухватиться за край. Потом протолкнуть внутрь потерявшего сознание человека, втащить за собой кольца шлангов.
— Подтащи его поближе к воздухоотводнику, — крикнул он, расстегивая пояс, который соединял его с астроскафом, освободился и заставил себя задержаться, чтобы застегнуть страховку, прежде чем нырнуть в люк. Самое последнее действие — закрыть клапаны и отсоединить подачу воздуха от астроскафа. Задержав дыхание, не тратя времени на присоединение к подаче воздуха внутри, закрыть люк.
Белый снег испарился, когда в отсек начал поступать воздух. Надя склонилась над неподвижным телом. Патрик подскочил к манометру. Четверть атмосферы, вполне достаточно. Когда он поворачивал маховик на люке, ведущем в пассажирский отсек, его с силой отбросило назад воздухом, ворвавшимся в лишь частично разгерметизированное помещение. Надя снимала с Элая шлем. Патрик обнаружил, что все еще сдерживает дыхание, тоже поскорее скинул шлем и вдохнул полной грудью.
— Коретта, немедленно сюда, — позвал Патрик.
— Что у вас такое с давлением? — спросила она, пробираясь в люк.
— Это Элай, у него перерезало шланг.
— Пустите меня. Кто-нибудь, принесите из моей аптечки большую зеленую металлическую коробку.
— «Прометей», у вас критическое положение с доктором Броном, — в громкоговорителе раздался голос из Центра управления. — Медицинский контроль сообщает об остановке дыхания, сердечная деятельность тоже ослабевает.
— Дайте мне сведения о дыхании, пульсе и работе сердца, — попросила Коретта, надевая на Элая кислородную маску и открывая клапан. — Снимите с него этот костюм, чтобы можно было сделать искусственное дыхание.
Она бросила кислородный баллон и прижалась губами ко рту Элая, зажав ему рукой нос. То был знаменитый «поцелуй жизни», ибо Коретта заметила кристаллы льда на коже Брона.
— У нас есть рекомендации медицинской бригады. «Прометей», вы готовы записывать?
— Пишу, — отозвалась Надя, вынимая из кармана блокнот. Патрик тяжело осел; он бы упал, если бы не невесомость, последнее усилие совершенно доконало его. Коретта склонилась над неподвижной фигурой, Григорий наблюдал молча.
— Что же… с ним будет? — потрясенно спросил Григорий. Ни у кого не хватило духу ответить.
Глава 31
ПВ 17:45
— Мистер, уже четверть одиннадцатого. Смитсоновский институт, верно, часов пять как закрыт. Там нет никого.
Шоферу такси, дружелюбному негру лет пятидесяти, не хотелось среди ночи бросать такого приятного старичка в центре Вашингтона. Да еще когда вокруг полно бандюг и всякой швали.
— У меня там приятельница работает, — терпеливо объяснял профессор Вейсман, крепко сжимая свой портфель.
— Боюсь, она теперь уже дома.
— Я в этом уверен, но кто-нибудь здесь должен знать ее адрес или номер телефона.
— А в телефонной книге смотрели?
— Не указан.
— Садитесь-ка лучше. Мы подъедем туда, может, вахтера найдем. Не хочется мне бросать вас здесь — уж больно час поздний.
В этот поздний час от вокзала Юнион до Смитсоновского института ехать было недолго. Вскоре он возник перед ними — здание из красного кирпича в викторианском стиле, похожее на крепость и казавшееся довольно неуместным среди своих ультрасовременных соседей. Шофер притормозил у входа и внимательно вгляделся в темноту, прежде чем открыть заднюю дверь.
— Вон там, под фонарем, ночной звонок, а на улице вроде пока все тихо, — сказал он.
— Спасибо, не стоило так беспокоиться, — сказал Вейсман, выбираясь из машины.
— Есть причины. Вчера ночью на девчонку напали и убили всего за квартал от Белого дома. Это вам не Фансвилл.
— О Господи. Спасибо, — Вейсман пошел быстрее, чем обычно, и, запыхавшись, подошел к двери. Он нажал на звонок и слушал, как его звук глухо разносится в глубине здания. Вахтер появился через минуту. Его огромный живот выпирал из-под голубой форменной рубашки, он держал руку на рукоятке пистолета, медленно подходя к двери.
— Что надо? — крикнул он через стекло, не отпирая. — Закрыто.
— Мне нужна доктор Трайб.
— Она домой ушла, утром приходите.
— Мне нужно видеть ее сейчас. У вас есть ее адрес или домашний телефон?
— Слушайте, мистер, мы ночью не работаем. И таких сведений не даем. — Вахтер пошел было прочь, но, когда снова раздался звонок, неохотно вернулся.
— Вы что, не понимаете? У меня чрезвычайные обстоятельства, речь в прямом смысле о жизни и смерти. Можете вы позвонить доктору Трайб и сказать ей, что профессор Вейсман здесь и должен немедленно увидеться с ней? Она знает меня.
С явной неохотой нарушая заведенный порядок, вахтер согласился, но, пошлепав к телефону, дверь так и не открыл. Вейсман стоял на ступенях, с тревогой вглядываясь в темноту, а минуты шли. Шофер наблюдал за ним и грустно качал головой. И окно держал закрытым, несмотря на ночную духоту. Сторож вернулся меньше, чем через пять минут, но Вейсману они показались вечностью.
— Доктор Трайб велела вам ехать к ней, и я ей сказал, что вас ждет машина. Адрес — 4501, Коннектикут-стрит.
— Да, спасибо, большое спасибо.
Вейсман радостно плюхнулся под безопасный кров автомобиля и пока они ехали, прикладывал руку ко лбу.
К тому времени как они пересекли мост в парке Рок-Крик, ему стало лучше. Доктор Трайб знает, что делать.
Она заставила его сесть и выпить чашку кофе, а сама слушала, пока он все не объяснил. Про свой кофе она и забыла. Выслушав его, она схватила бумаги и уставилась в них невидящим взглядом.
— Вы уверены, Сэм, абсолютно уверены?
— А какой еще может быть ответ? Вот цифры, фотографии, все перед вами. Другого вывода быть не может.
— Нет, конечно нет. Вы кому-нибудь еще говорили об этом?
— Никому. Я понятия не имел, кому об этом рассказать, а нескольких людей, кому я звонил, чтобы посоветоваться, не оказалось дома. Я просто зашел в тупик. И подумал, что вы, находясь в Вашингтоне, сообразите, как поступить.
— Конечно, — она встала и пошла к телефону. — Я знакома с помощником госсекретаря. Он подъедет на своей машине и отвезет нас туда.
— Туда? Куда? — Вейсман устал и выглядел растерянным.
— В Белый дом, разумеется. Только президент имеет право действовать, получив подобную информацию.
Глава 32
ПВ 23:24
— Он дышит, — сказала Коретта. — Больше пока сказать ничего не могу.