Энди взял удостоверение и раскрыл.
— Судья Сантини, — сказал он, переводя луч фонарика с удостоверения на лицо человека. — Да, я видел вас в суде. Но не странно ли судье оказаться в подобном месте?
— Пожалуйста, не дерзите, молодой человек. — Первая реакция прошла, и Сантини вновь владел собой. — Я считаю себя человеком, хорошо знающим законы этого независимого государства, и я не могу припомнить ни одного закона, применимого к данной ситуации. Я предполагаю, что вы превышаете свои полномочия…
— Проводится расследование убийства, а вы, возможно, занимались подделыванием вещественных доказательств, судья. Этого достаточно, чтобы вас арестовать.
Сантини быстро заморгал в ярком луче фонарика.
— Вы детектив Раш? — спросил он.
— Да, — с удивлением ответил Энди. Он опустил фонарик, чтобы тот не светил прямо в лицо судье. — Что вы обо всем этом знаете?
— Я расскажу тебе все, мой мальчик, если ты позволишь мне подняться с пола, и мы найдем более уютное место для нашей беседы. Почему бы нам не зайти к Ширли? Ты наверняка знаком с мисс Грин. Скоро здесь станет совсем холодно, а раз уж я пришел, я буду счастлив рассказать тебе все, что знаю.
— Почему нет, — сказал Энди, помогая старику подняться.
Судья не собирался убегать, кроме того, у него могли быть какие-то официальные связи, имеющие отношение к делу. Иначе откуда бы он знал, что Энди — тот самый детектив, которому поручено заниматься расследованием? Все это выглядело скорее как дело политиков, а не полиции.
Из подвала они поехали вверх на лифте, и хмурый взгляд Энди быстро стер любопытство с лица лифтера. Судье, похоже, стало лучше, но он по-прежнему опирался на руку Энди.
Дверь открыла Ширли.
— Судья… вам плохо? — спросила она, широко раскрыв глаза.
— Ничего, моя милая, просто жара, усталость. Я не становлюсь моложе. — Он выпрямился, отлично скрыв усилия, которые для этого требовались, и, отойдя от Энди, пожал ей руку. — Я повстречал детектива Раша, и он был так любезен, что поднялся со мной. Если мне позволят подойти к кондиционеру, чтоб вдохнуть глоток холодного воздуха, и разрешат секундочку отдохнуть…
Они направились по коридору, Энди последовал за ними.
Девушка выглядела потрясающе: одета, будто в телевизионной постановке. Платье было сшито из ткани, блестевшей так, словно было соткано из серебряных нитей, и в то же время казалось очень мягким. Оно было без рукавов, с большим вырезом спереди и еще более глубоким сзади — почти до талии. Волосы ниспадали на плечи красновато-коричневой волной. Пока она вела судью до дивана, он тоже краем глаза смотрел на нее.
— Мы не потревожили вас, Ширли? — спросил судья. — Вы в вечернем платье. Куда-нибудь собираетесь?
— Нет, — сказала она. — Я сижу одна дома. Если хотите правду… я просто создаю себе моральное состояние. Я никогда прежде не носила это платье. Какая-то новая ткань, думаю, нейлон с металлизированной нитью. — Она взбила подушку и подложила под голову судье. — Сделать вам чего-нибудь холодненького? Вам тоже, мистер Раш?
Казалось, что она только сейчас обратила на него внимание; он молча кивнул.
— Чудесное предложение, — вздохнул судья и откинулся назад. — Если можно, чего-нибудь покрепче.
— О, да… в баре есть все, что угодно. Я это не пью.
Когда она вышла на кухню, Энди подсел поближе к Сантини и заговорил, понизив голос:
— Вы собирались рассказать мне, что делали в подвале и откуда вам известно мое имя.
— Святая простота. — Сантини бросил взгляд на кухню, но Ширли была занята и не слышала их. — Смерть О'Брайена повлекла за собой, скажем так, политические последствия, и меня попросили проконтролировать ход дела. Естественно, я узнал, что вести его поручено вам. — Он расслабился, сложив руки на животе.
— Это ответ только на половину моего вопроса, — сказал Энди. — Так что же вы делали в подвале?
— Там прохладно, почти холодно, после того что творится на улице. Сплошное наслаждение. Вы заметили сердечко, нарисованное по пыли на подвальном окне?
— Конечно. Именно я его и обнаружил.
— Это самое интересное. Вы когда-нибудь слышали об одной личности — должны были слышать, на него есть в полиции досье — по имени Куоре?
— Ник Куоре? Владелец всех подпольных заведений Ньюарка?
— Тот самый. Хотя слово «владелец» не совсем подходит, точнее сказать «руководитель». Теперь он там самый главный, но это настолько честолюбивый человек, что бросает взгляд и в направлении Нью-Йорка.