Бакстер, тощий и долговязый, складывался при ходьбе в суставах наподобие плотницкой линейки. Его невыразительное лицо мгновенно выпадало из памяти; самой запоминающейся чертой его внешности были массивные очки в черной оправе. Без очков его было трудно узнать, — может поэтому он их и носил. Он сидел, развалившись, во вращающемся кресле за письменным столом, и указывал в окно остро отточенным желтым карандашом с надписью: «Собственность правительства США».
Его единственный собеседник, пристроившийся на самом краешке стула, вымученно кивнул. Ему уже неоднократно приходилось выслушивать про вид из окна. Это был коренастый, уродливый человек с плотно сжатыми губами и очень круглой головой, кое-где покрытой седой щетиной. Он называл себя Хорст Шмидт — такое же удобное имя для регистрации в отеле, как Джон Смит.
— Умиротворяющая картина, — продолжал Бакстер, направляя острие карандаша на белые камни и зеленые деревья. — Пожалуй, нет ничего более мирного, чем вид погоста. А знаете, что это за дом с затейливой крышей на другой стороне кладбища?
— Посольство Союза Советских Социалистических Республик, — ответил мужчина. Он говорил по-английски хорошо, хотя и с акцентом, где-то глубоко в горле перекатывая раскатистые «эр».
— Очень символично. — Бакстер повернулся к столу и бросил на него карандаш. — Американское посольство прямо напротив русского, а между ними — кладбище. Это наводит на размышления. Итак, что вам удалось узнать об этой вчерашней суматохе в порту?
— Это оказалось совсем не просто, мистер Бакстер. Все словно воды в рот набрали.
Шмидт достал из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги и, вытянув его перед собой на длину руки, прищурился, пытаясь прочесть.
— Это список тех, кто получил серьезные повреждения и был госпитализирован примерно в одно и то же время. Среди них…
— Я сниму ксерокопию, так что можете опустить детали. Изложите мне в общих чертах.
— Пожалуйста. Адмирал, генерал-майор, полковник, еще какой-то офицер и высокий чин из правительства. Всего пять человек. У меня есть основания полагать, что еще несколько человек, в том числе офицеры ВВС, поступили с синяками и ушибами — их перевязали и отпустили.
— Отлично. Весьма оперативно.
— Это было нелегко. Добраться до записей в военном госпитале крайне трудно. Пришлось пойти на расходы…
— Представьте счет. Вам оплатят, не волнуйтесь. А теперь у меня вопрос на 64 доллара, если можно так выразиться: что было причиной всех этих повреждений?
— Как вы понимаете, это трудно определить. Здесь каким-то образом замешан корабль, ледокол «Белый медведь».
— Я не назвал бы это потрясающей новостью, поскольку мы знали об этом с самого начала.
Бакстер слегка нахмурился и подровнял горстку остро отточенных карандашей, аккуратно разложенных в ряд на зеленой промокательной бумаге. Больше на столе ничего не было, кроме фотографии круглолицей улыбающейся женщины, держащей за руки двух тоже круглолицых, но мрачных мальчуганов.
— Этого мало. Нам нужны дополнительные сведения.
— Есть кое-что еще, сэр. «Белого медведя» отбуксировали в Кристианхаун, где его ремонтируют на верфи ВМС. Судя по всему, у ледокола пострадал корпус, возможно, в результате столкновения. Мне удалось выяснить, что повреждения на корабле и ранения людей вызваны какой-то одной причиной. Даже это оказалось исключительно трудно узнать, потому что все происшедшее покрыто завесой строжайшей секретности. Однако этого достаточно, чтобы прийти к выводу — происходит нечто очень серьезное.
— Я тоже так думаю, Хорст. — Бакстер, задумчиво глядя вдаль, взял один из карандашей, поднес ко рту и принялся легонько покусывать. — Для датчан это крайне важное происшествие, раз в него замешаны все рода войск, правительственный департамент и даже этот чертов ледокол. Ледокол ассоциируется со льдом, лед наводит на мысли о России, а потому я очень хотел бы понять, что там стряслось, черт бы их всех побрал!
— Значит, вы не получили… — Улыбка Хорста, больше напоминавшая оскал, обнажила плохо подобранную коллекцию пожелтевших зубов, стальных зубов и даже неожиданную роскошь в виде одного золотого зуба. — Я хочу сказать, какая-то информация должна была поступить по линии НАТО, верно?
— Не лезьте не в свое дело. — Бакстер недоуменно взглянул на обмусоленный кончик карандаша и швырнул его в мусорную корзину. — Это вы должны снабжать меня информацией, а не наоборот. Хотя, — пожалуйста, мне не жалко. Судя по официальным источникам, ничего вообще не случалось, а потому никто ни о чем сообщать не собирается, чтоб им пусто было.