Дон попытался улыбнуться, но получилось нечто, похожее на оскал лошади, испытывающей боль. Чтобы произнести всего несколько слов, ему потребовалось огромное усилие:
— Должна получиться прозрачная жидкость. Как дистиллированная вода. А может, это на самом деле окажется простой дистиллированной водой. У нас… у нас…
Чернота… Он куда-то падает… Конец.
Глава 16
Бесконечная тьма, а в ней две черные горы, огромные, как сам мир. Они движутся, медленно, туда-сюда, но движение это непросто заметить на фоне черных, как полночь, полос, которые струятся мимо. И они говорят — незнакомые слова на незнакомом языке. Так, ничего интересного. Они что-то шепчут, раскачиваясь в своем вечном движении…
Однако слова все же имеют какой-то смысл. Конечно! Иначе для чего они еще нужны?
— …можно начать…
— …или…
— …это над…
Несвязные обрывки, отдельные слова. От гор?.. Нет, это не горы, а какие-то существа. И они говорят.
Долго, бесконечно долго цеплялся Дон за эту идею, она не давала ему покоя. Временами она куда-то уплывала и он забывал о ней, но оставались голоса, а за ними стоял какой-то смысл.
В один из моментов этого долгого поиска смысла Дон осознал, что его глаза закрыты. Память представляла собой сплошное серое пятно, тело онемело и как бы оторвалось от мыслей. Но главное — глаза. Потому что эти горы были людьми, которые пытались привести его в сознание, и он хотел увидеть, кто они. С бесконечным усилием он открыл веки и увидел какие-то размытые формы. Белые.
— Доктор, у него открыты глаза.
Ориентируясь на голос, Дон попытался сосредоточить зрение, и когда ему это удалось, то перед глазами вырисовалось лицо девушки в белой одежде медсестры. Прежде он ее никогда не видел. Откуда на корабле мог быть человек, которого он ни разу не видел?.. Еще одна фигура, тоже в белом… Врач?.. И этого он никогда не видел. Дон внимательно посмотрел на обоих. Врач принялся объяснять ему самое простое, то, что он видел, но никак не мог понять.
— Вы — больны, но вы живы. Вы поправитесь. И, засыпая, вы должны думать только об этом.
Подобно ребенку, послушно выполняющему волю взрослого, Дон закрыл глаза и погрузился в глубокий непроглядный сон.
…
На этот раз — когда он проснулся — его сознание было ясным. Он лежал разбитый, опустошенный, безвольный, как тряпка: не в состоянии пошевелить даже пальцем. Но — с ясным сознанием. Теперь незнакомых не было. Вместо них над спинкой кровати он увидел тонкое, смуглое лицо Рамы. Глаза у того расширились, возбужденно воздев руки, он громко позвал:
— Старшина! Старшина Курикка, скорее сюда! Он очнулся!
Послышались тяжелые шаги, и сбоку в поле зрения появился улыбающийся Курикка.
— Наша взяла, капитан. Благодаря вам!
Именно такие слова Дону и хотелось услышать. И старшина чувствовал это. Итак, они победили. Все остальное теперь уже не имело значения. Дон попытался заговорить, но голос сорвался, и он закашлялся. Рама поспешил к нему со стаканом воды и поднес соломинку к губам. Вода была холодной и приятно остужала горло. Теперь он мог говорить.
— Что произошло? Расскажите подробно, — произнес он хриплым шепотом — иначе пока не получалось.
— Вы были почти на том свете, капитан, это уж точно.
Рама торжественно кивнул в подтверждение слов старшины.
— Рама позвал меня, когда вы упали без сознания. Я был прямо там, в лазарете, потому что чувствовал себя уже неважно. К тому времени все на корабле уже были больны. Мы положили вас на койку, и Рама показал мне второй раствор, который вы прогоняли через аппарат. Когда вакцину извлекли из центрифуги, он сделал первый укол вам. Затем я помог ему ввести лекарство всем больным в лазарете. Правда, был еще один мертвый — я помню это отчетливо, потому что он был последним умершим на корабле. Верите или нет, но им оказался Дойл — так что, когда наступит время, ему уже не придется предстать перед судом вместе с генералом.
— А как генерал?
— Жив и здоров, — произнес Курикка, холодно улыбаясь. — К суду будет в отличной форме. Но это не имеет значения — во всяком случае, сейчас. А с вами тогда произошли поразительные перемены, капитан. Я бы никогда не поверил, если бы не видел этого собственными глазами. Когда мы использовали всю вакцину, которой запаслись, и пришли за новой, Рама обследовал вас, и я услышал, как он вскрикнул. Ну и быстро же я тогда рванул к вам, можете мне поверить.
— Минуты, — добавил Рама. — Прошли всего лишь минуты, и температура у вас спала. Вы спокойно спали и даже похрапывали. Конечно, последствия болезни сразу пройти не могли, но лихорадка мгновенно прекратилась.