— Ну, ну, ну, кто же это к нам пожаловал? — сказал он, мелкими шажками продвигаясь вперед.
— Вот это мне больше по душе, — отозвался Генри, принимая обычную позу. — Встретиться с вами для меня просто удовольствие…
— Удовольствие, удовольствие… Не употребляйте этого слова всуе, — сказал старикан, присаживаясь на корточки возле туши. — Язык — инструмент точный, у слов есть смысл, слова многое могут. Возьмите, к примеру, имена. Если я скажу вам свое имя, вы получите надо мной власть, да, получите, с именами многое можно натворить. — Продолжая говорить самым спокойным и невинным тоном, он втихаря отщипывал от туши кусочки и запихивал их в рот, поэтому его последние слова разобрать было почти невозможно.
— Я в этом уверен, — сказал Генри, — и охотно с вами соглашаюсь. Но я должен спросить, что делает здесь образованный человек вроде вас, почему вы живете в таких условиях?
— Каникулы, всего лишь каникулы. Хрум, хрум, ням, ням. — Его зубы рвали мясо. — И не смейте даже думать, что я родом с этой захудалой планетки, о, нет. Я с Форбраджена, человек науки, и наблюдаю здесь за местными формами жизни. Весьма интересно. Скоро я напишу статью. Я человек науки и мира…
— Мое! Мое! — прохрипел второй Дикий, придя в себя.
Он покатился по земле и обхватил обеими руками остатки туши. Продолжая одной рукой набивать рот, старик другой подхватил булыжник и умело тюкнул владельца туши по голове. Испустив стон, тот снова рухнул в золу. Генри молча наблюдал, но не стал вмешиваться в их забаву.
— Очень интересно, — сказал он. — Поскольку вы с Форбраджена, ваше мнение для меня особенно важно. Наверное, вы знаете, отчего люди на этой планете столь подозрительны и агрессивны.
— Знаю. Хрум.
Молчание затянулось. Наконец Генри спросил:
— Ну, так вы мне скажете?
— Конечно. Но помните, доверие за доверие, и право первой публикации остается за мной. Знаете, все дело в радиации, в личной радиации. От злых мыслей проистекает злое излучение, радиация, которой мы можем присвоить значение n. Когда это n используется в уравнении с областью волнового излучения I…
Он долго еще нес подобную чушь, и наконец Генри громко вздохнул.
— Свихнулся, бедняга, — сказал он маленькому механическому орнитоптеру, который летал кругами над его головой.
— Если вы имеете в виду его индекс нормальности, то вы правы, — ответил орнитоптер. — Я сравнил его данные с известными параметрами в записях и обнаружил, что на другой планете он с вероятностью в 97,89 процента был бы помещен в психиатрическую лечебницу для корректировки психики.
— Можешь спокойно заменить эту цифру на сто процентов. Какая трагедия, интеллигентный человек приехал сюда, чтобы проводить исследования, и не выдержал напряжения. Надо будет устроить, чтобы его отправили обратно на Форбраджен.
— Я это у себя отмечу.
— Давай двигаться обратно, тут нам делать нечего. Эти Дикие и есть просто Дикие, одиночки и изгои. Они никак не могут быть ответственны за то, что происходит на этой планете… что происходит?
Старик внезапно поднял голову и приложил ладонь к уху. Затем оторвал от туши большой кусок мяса и бросился бежать. Второй Дикий немного замешкался. Он застонал, сел — потом вскочил на ноги и с руганью умчался.
— Они услышали приближение группы тракоциклов, — сказал корабль. — Они движутся оттуда, с той стороны, где пасутся стада.
— И ты говоришь это только сейчас. Я как всегда узнаю последним.
— Опасности пока нет. Я уже собирался вас проинформировать.
— В следующий раз информируй меня сразу. Как я выпутаюсь из этой ситуации?
— Летающая платформа уже в пути. До ее прибытия я посоветовал бы вам взобраться обратно на скалу. Преследователи явно ищут тех, кто крадет у них животных, и, несомненно, станут преследовать тех, остальных.
— Надеюсь, ты окажешься прав, — сказал Генри, карабкаясь наверх с максимальной скоростью.
Место для наблюдения оказалось хорошим. Когда ревущие тракоциклы остановились внизу, Генри смог за ними следить, оставаясь невидимым.