— Это решение проблемы Слагтера. В крови шерифа обнаружено значительное количество ДМПЕ, или тараксеина, как его иногда называют. Анализ выявил и его источник.
Командор указал роботу на выбранные им блюда в меню, вернул его обратно и, нахмурившись, посмотрел на Генри, снова превратившись в прежнего Сергеева.
— Вы что, сумасшедший? — спросил он.
— Я-то нет, зато шериф — да. Его признали бы душевнобольным на любой планете, кроме этой. Знаете ли вы, что такое параноидная шизофрения?
— Одно из психических заболеваний. Но при чем здесь она?
— Потому что от нее страдает шериф. Параноик живет в своем собственном мире, зная лишь себя и доверяя лишь себе. Больной одной из ее разновидностей подвержен мании преследования. Он верит, что весь мир настроен против него. Он может казаться нормальным во всех отношениях, кроме одного. Человек не обязан быть тупым лишь потому, что он психически болен.
— Так вы хотите сказать мне, что…
— Вот именно. Каждый мужчина на этой планете — классический случай параноика. Когда-то считалось, что эта болезнь имеет чисто психологические корни, развиваясь из детских конфликтов и тому подобного. Со временем выяснилось, что подобные переживания лишь запускают болезнь, которая сама по себе имеет чисто химическую причину. Она кроется в разладе химизма мозга. ДМПЕ — это антитело, которое организм вырабатывает в ответ на внешние чужеродные организмы. Беда лишь в том, что ДМПЕ повреждает не только их, но и сам мозг.
Командор ахнул:
— Так вы хотите сказать, что этот — как вы его называете? — ДМПЕ… делает людей психически больными и они ведут себя странно именно из-за него? Если это так, то откуда он берется?
— Компьютер еще завершает микроанализ, но он уже обнаружил микроорганизм, который вроде бы является причиной. Это одноклеточная и очень слабая бактерия, которая, очевидно, очень медленно поражает ткани тела. Подобные формы инфекции могут быть наихудшими, вроде проказы, потому что ее действие настолько слабо, что организм не мобилизует против нее свои защитные силы. И микроорганизм процветает, постепенно делается все сильнее, в то время как тело слабеет, и постепенно вырабатывает достаточно ДМПЕ, чтобы вызвать вторичную, уже психическую болезнь.
— И сколько на это нужно времени?
— Должно быть, лет тринадцать-пятнадцать, потому что у детей нет подобных симптомов. Но я видел пятнадцатилетнего мальчика, и ему уже явно немного осталось.
— А как же девочки и женщины?
— Наверное, у них природный иммунитет, это наиболее логичное объяснение, потому что на этой планете микроорганизм встречается везде.
— Тогда и мы им заразились!
— Успокойтесь, конечно же. Но вспомните, что требуется пятнадцать лет, чтобы эффект проявился. И его можно будет устранить за пару месяцев, раз уж мы знаем, что следует искать. Сюда с Форбраджена прибудут команды медиков и все возьмут в свои руки.
Сергеев взял принесенный роботом сандвич, откусил огромный кусок и махнул остатком в сторону Генри.
— В ваших аргументах есть одно противоречие. Если уж болезнь настолько распространена, то она должна быть и в мясе. Так почему же она не попадает на Форбраджен?
— Да очень просто. Длительное воздействие очень низких температур убивает за несколько месяцев почти любой организм. Мясо отсюда отправляют замороженным, и оно месяцы хранится в космосе. Другого же контакта с поверхностью планеты нет.
— Достаточно убедительно, — буркнул Сергеев, соглашаясь, доел сандвич и послал робота за вторым. — В таком случае я должен буду остаться здесь, когда мой корабль откопают. Люди больны, и их следует лечить. А когда они поправятся, я пересчитаю их для галактической переписи, и тогда моя работа здесь будет завершена.
— Для них всех наступит более счастливая жизнь. Дети смогут отправиться в школы на Форбраджен и затем вернуться, чтобы построить более разумное общество, чем нынешнее, странное. — Генри криво усмехнулся. — Воистину, впечатляющая мысль.
— Какая? — спросил командор Сергеев, более занятый сандвичем и бутылкой пива, которым он воздавал должное.
— Да дети. Наверное, везде и всюду они восстают, глядя на старшее поколение, и даже считают родителей сумасшедшими за то, что они им внушают свои идеи.
Но здесь, на Слагтере, дети оказались правы!
…
Мало что осталось сказать. Церемония была короткой. Кадеты выходили вперед, высоко подняв головы, и получали удостоверения. Один за другим они повторяли этот простой ритуал, пока его не завершил последний.