— Ave atque vale![17] — нерешительно сказал он.
— Убей меня, папаша, не понимаю, — ответил Практис. — Я знаю два-три языка, но такого никогда еще не слыхал.
Старик приложил руку к уху, прислушался и, кивнув, повернулся к офицеру:
— Варварская смесь гэльских наречий, центурион. Немного от англов, немного от саксов, попадаются гортанные звуки — это из старонорвежского, и все это местами сдобрено латынью. Ничего интересного, даже существительные не склоняются.
— Хватит твоих лекций, Стерк. Ты здесь всего-навсего раб. Иди, работай — продолжай жарить быка, а тут я займусь сам. — Он осмотрел с ног до головы Практиса и весь его маленький отряд и скривился. — Клянусь великим Юпитером, что это еще за сброд?
— Добровольцы, благородный центурион. Наемники, которые желают служить под твоим началом.
— Где ваше оружие?
— Тут вышла такая история…
— Какая?
Адмирал не сразу придумал, что бы соврать, но ему на помощь пришла Мита, которая уже начала приобретать богатую практику по этой части.
— Здесь дело чести, и наш уважаемый командир не хочет об этом говорить. Некоторое время назад, когда мы переходили ручей, нас застиг внезапный паводок. Чтобы не утонуть, нам пришлось бросить оружие и спасаться вплавь. Конечно, потерять оружие — позор для солдата, и наш командир даже пытался броситься на свой меч, но меча-то у него уже не было. Поэтому он и привел нас сюда, чтобы мы вступили в твою армию и вернули утраченную честь в огне битвы…
— Ладно, достаточно, — крикнул центурион. — Объяснение короткое и исчерпывающее. Во всяком случае, я ни слову не верю. — Он увидел, что Мита собирается что-то сказать, и крикнул еще громче: — Довольно! Верю, верю! И, кстати, мне сейчас в самом деле не хватает людей. Плата — один сестерций в день. Вам выдадут по одному мечу и по одному щиту на человека, и вы не будете получать платы, пока за них не рассчитаетесь. Примерно год — или до тех пор, пока вас не убьют. В этом случае оружие как государственная собственность будет возвращено государству…
— Мы согласны на эти условия! — заорал Практис, заглушая шум битвы. — Мы у вас на службе. Когда кормежка?
— Бык готов! — крикнул пожилой раб, и в возникшей суматохе новоприбывших едва не затоптали. Но они не ударили в грязь лицом — толкаться за кормежкой им было не привыкать. Поработав локтями и применив несколько приемов каратэ, отважный маленький отряд оказался в самой голове очереди как раз к тому времени, когда началась раздача мяса. Спасаясь от напора голодной толпы, они утащили свою еще шипящую добычу в ближайшую рощицу и принялись ее уплетать.
— Мясо слишком жирное, недожаренное, подгорелое, песок на зубах хрустит, и вообще гадость, — сказал Ки. — Но вкусно.
Все кивнули и вытерли жирные пальцы о траву.
— А чем его запить?
Билл указал пальцем.
— Вон стоит бочка, и к ней очередь с кружками.
Они встали в очередь и взяли по кружке из лежавшей на земле груды. Кружки были кожаные и обмазанные чем-то вроде дегтя. Практис, как и положено офицеру, подошел первым и подставил свою кружку. В нее плеснули из черпака какой-то жидкости, он сделал большой глоток и тут же выплюнул.
— Ух! Это вино на вкус — как уксус пополам с водой.
— А это и есть уксус пополам с водой, — сказал раздатчик. — Вино только для офицеров. Следующий!
— Но я офицер!
— Обратитесь в профсоюз, это не мое дело. Следующий!
Как ни противна на вкус была эта жидкость, все же она помогала еще более противному на вкус мясу проскочить в горло. Они осушили по кружке и растянулись на земле, чтобы вздремнуть после еды. Почувствовав, что на его лицо упала какая-то тень, Практис заворочался во сне, открыл один глаз и увидел, что над ним возвышается чья-то темная фигура.
— К оружию! — завопил он и принялся шарить вокруг себя в поисках меча.
— Это всего-навсего я, раб Стерк, — сказал раб Стерк. — Ты адмирал, который командует этим отрядом?
Практис сел и бросил на него подозрительный взгляд:
— Ага. А кому какое до этого дело?
— Я раб Стерк…
— Ты уже представился. Чего тебе надо?
— Скажи мне, адмирал — это офицер?
— Самый главный на флоте.
— А что такое флот?
— Тебе это зачем-то нужно знать?
— Да, сэр.
— На флоте говорят «так точно, сэр».
— Так точно, сэр.
— Вот это уже лучше. Так чего тебе надо?
— В жизни не слышала разговора нелепее и нуднее, — сказала Мита, снова улегшись поудобнее и натянув на голову куртку.