— Ёлки-палки, — проговорил Билл и тяжело опустился на землю.
— А ты что здесь делаешь? Прячешься от набора, как и мы?
— Может быть, — Билл хмыкнул и уставился в небо над головой. — Пожалуй, я прячусь от дождя.
— Да ты, никак, спятил? Дождя ведь нет и в помине!
— Все равно, с неба падает всякая дрянь, а мне жутко не хочется, чтобы она валилась на меня.
— Выходит, ты один из нас?
Билла окружила целая толпа. Люди принялись пожимать ему руку, хлопать по плечам, словом, наперебой выказывать дружеские чувства.
Биллу доводилось и раньше попадать в такой переплет, когда каждый норовит объясниться в любви; обычно это случалось в барах, а компанию составляли те, кто находился в изрядном подпитии. Впрочем, он решил не спешить с выводами, поскольку ничуть не стремился ни затевать стычку, ни покидать уютное убежище.
— Один из кого? — уточнил он.
— Из тех, кто уклонился от призыва.
— Что-то новенькое, — пробормотал Билл, не ведавший ни сном ни духом, что на Вырви-глазе, оказывается, существует такая вещь, как призыв в армию.
— Реформа президента Гротски, — объяснил мужчина, который, по-видимому, являлся предводителем ватаги пройдох. — Раз демократия спасена, все как один должны защищать с оружием основные демократические свободы. Поэтому в армию забирают всех подряд, от восемнадцати до тридцати пяти. Нас учат беспрекословно повиноваться, потому что иначе отстоять независимость невозможно.
— Точно, — согласился Билл. — Разумная мысль.
— Мы поддерживаем своего президента, однако расходимся с ним в идеологических тонкостях, ибо вовсе не горим желанием превратиться из людей в кровавую мешанину.
— Разумно, — повторил Билл с одобрением в голосе.
В амбаре установилась искренняя, дружеская атмосфера. Еще бы — никто не собирался выдавать кого бы то ни было властям, а власти, по всей вероятности, не могли добраться до укрытия по причине бомбардировки, которая и не думала прекращаться. Грохот разрывов свидетельствовал о том, что имперские корабли методично, со знанием дела, продолжают засыпать поля, плантации клубники и посадки кольраби бомбами, которые превращают пажити в безликую бурую массу.
Как ни странно, череда взрывов служила как бы музыкальным сопровождением неторопливой приятельской беседы.
Внезапно сквозь щель под плитой в убежище проникла темная фигура. Человек осторожно выпрямился, и Билла вдруг захлестнуло волной панического ужаса.
— Добрый день, — поздоровался незнакомец.
— Как это вас не задело? — спросил Билл, убедившись, что остальные не намерены подавать голоса.
— Привычка.
Билл вскочил, отпихнул незваного гостя, продрался сквозь щель, но не добежал и до середины амбара, как очутился в окружении людей в форме, которые навели на него свои бластеры и защелкали предохранителями.
Герой Галактики замер.
Его примеру последовали все прочие; правда, они остановились не раньше, чем повалили Билла наземь, прямо в кучу навоза.
Незнакомец, которого едва не затоптали, выбрался из укрытия, отряхнулся и достал из кармана пластиковую карточку.
— Приветствую вас, — прочитал он. В ответ раздался дружный стон. — Ваш демократически избранный президент и верные ему представители Генерального штаба рады встрече с поборниками свободы и демократии. Во имя сохранения важнейших прав и свобод личности вы зачисляетесь в армию независимости планеты Вырви-глаз! — Он сунул карточку обратно в карман. — Вопросы есть?
Кто-то поднял руку. Сверкнуло пламя, и в ладони смельчака возникла сквозная дыра.
— Перевяжите рану. Еще вопросы будут?
Молчание подтвердило, что всем все понятно.
…
Занятия в лагере имени Хинлайна[21] не доставляли Биллу ровным счетом никаких хлопот. Единственное отличие этого лагеря от всех прочих, в каких довелось побывать Герою Галактики, состояло в том, что он располагался под землей, на месте бывшего бульвара. А так — все та же муштра, к которой Билл привык настолько, что мог выполнять все команды даже во сне, чем, собственно, и занимался.
Офицеров особенно поразило его умение маршировать, не просыпаясь ни на секунду. Они поняли сразу: вот человек, который знает, что делает.
Состоялось совещание командиров, на котором приняли решение, что обладатель такого таланта и таких клыков заслуживает непременного поощрения.
В результате Билл сделался сержантом вырви-глазнийской армии.
Повышение в чине пришлось ему весьма и весьма по душе. В любой армии сержанты прежде всего наблюдают за солдатами, а в боевых действиях участвуют лишь в случае крайней необходимости. Если не считать офицеров, то получится, что сержанты работают меньше, чем кто бы то ни было другой. Кроме того, у них есть свой клуб. Вдобавок воинская культура на Вырви-глазе достигла таких высот, что в сержантском клубе подавали настоящее пиво, а вовсе не то эрзац-пойло, которым поили имперских солдат. В общем, Билл был доволен тем, как повернулась судьба.