— Он бьет меня, — сказал он с сухими глазами. — Он бьет меня моим луком, когда я говорю ему твои слова. Он даже не хочет слушать меня. Он кричит, что Керрик знает все о мургу, потому что сам наполовину мараг… — Он умолк и опустил голову. — И ты тоже, сказал он и снова побил меня. Я убежал.
Армун кипела гневом: не за себя, ей-то приходилось слышать и худшие оскорбления.
— Пусть Фракен читает будущее по помету мургу. Твой отец не лучше его, раз слушает такие глупости. Керрик спас саммады — и как быстро все забыли об этом… Сколько тебе?
— Это моя одиннадцатая зима.
— Достаточно взрослый, чтобы получать побои, но слишком молод, чтобы стать охотником и дать сдачи. Оставайся до утра, Харл, пусть отец твой придет ко мне за тобой. Я расскажу ему о мургу!
Утром Армун вышла из шатра, послушать, что говорят женщины. Все беспокоились о пропавшем мальчике, и охотники уже искали его. Хорошо, подумала она, а то заплывут жиром, без дела валяясь в шатрах.
Подождав, пока солнце опустится пониже, она остановила первую из встретившихся женщин.
— Пойди в шатер Нивота и передай ему, что мальчик Харл нашелся и сидит в моем шатре. Быстрее.
Как Армун и рассчитывала, женщина не стала торопиться и тут же разболтала новость. Армун вернулась в свой шатер и стала ждать. Наконец кто-то окликнул ее снаружи. Она вышла, аккуратно задернув за собой полог.
Старый шрам на щеке кривил рот Нивота в злобной ухмылке. Характер был под стать выражению лица.
— Я пришел за мальчишкой, — грубо сказал он.
Позади него собралась толпа, люди с интересом прислушивались: зима была длинной и скучной.
— Я — Армун, а это шатер Керрика. Как твое имя?
— Отойди в сторону, женщина, — мне нужен мой парень.
— Чтобы опять избить? Это ты говорил, что Керрик наполовину мараг?
— Он совсем мараг, если тебе хочется знать мое мнение. И сейчас я накажу мальчишку, чтобы не болтал… и тебя тоже, если ты не пропустишь меня.
Она и не шевельнулась, и он грубо толкнул ее. А напрасно. Не стоило ему забывать, что случалось, когда она была моложе и ее дразнили беличьей мордой.
Кулак Армун угодил Нивоту прямо в нос — охотник полетел спиной в снег. Едва он встал на колени — кровь капала у него с подбородка, — она снова ударила его в лицо. Толпа разразилась радостными криками. Доволен был и Харл, подглядывавший в щелочку.
Охотники не бьют женщин… кроме своих собственных, поэтому Нивот не знал, что ему делать. Не было у него и времени подумать. Армун не ниже его ростом и страшна в гневе. И он бесславно бежал. Толпа не торопилась расходиться, сожалея об окончании интереснейшего зрелища.
Но на этом все кончилось. Харл остался в ее шатре, никто за ним не пришел, в присутствии Армун об этом даже не вспоминали. Мать Харла умерла прошлой голодной зимой, и отец явно тяготился мальчишкой. Армун стало повеселее.
…Весна запоздала. Она всегда теперь запаздывала. И, когда лед на реке затрещал и громадные льдины тронулись вниз, Армун начала высматривать на востоке Керрика. Каждый день ей было все труднее справляться со своим нетерпением, и наконец, в самый разгар цветения деревьев она отослала Арнхвита с Харлом поиграть на берег реки, а сама пошла к Херилаку. Он сидел перед шатром, натягивая на лук новую сплетенную из кишок тетиву, — приближалось долгожданное время охоты. Когда она заговорила, он лишь кивнул, не поднимая глаз от работы.
— Лето пришло, а Керрика нет.
Он что-то нечленораздельно буркнул. Взглянув на склоненную голову, она подавила в себе гнев.
— Настала пора путешествий. Если он не вернется, я сама уйду к нему. Я прошу, чтобы кто-нибудь из охотников проводил меня.
Ответом ей было молчание, и, когда Армун хотела повторить, Херилак поднял к ней лицо.
— Нет, — ответил он. — Не будет тебе охотников. Ты не уйдешь. Ты из моего саммада, и я запрещаю тебе. Оставь меня.
— Я хочу уйти! — закричала она. — Оставить тебя, оставить твой саммад. Уйти туда, где должна быть. И ты скажешь им…
— Еще раз говорю — уходи, — проговорил он, вставая перед ней во весь рост.
Это был не Нивот. Она бы никогда не решилась ударить Херилака, а он не хотел даже слушать ее. Говорить было не о чем.
Она пришла на берег реки и долго сидела там, следя за мальчишками, катавшимися в молодой траве. От Херилака ждать помощи не приходилось, скорее наоборот. К кому бы еще обратиться? Оставался только один охотник, и она направилась к нему.