Пошутить, вероятно, можно было и потому, что Сталин в «Заключительном слове по Политическому отчету» дал понять, что «правые» и «левые» больше не опасны. Но, похоже, журнальные редакторы и цензоры сочли политическую аллюзию рискованной, да и два года спустя, когда роман готовился к публикации в издательстве «Федерация», положение не изменилось. И лишь в третьей публикации авторы добились, чтобы эпиграф находился там, где они считали нужным. Снимать эпиграф вновь при подготовке четвертой публикации вряд ли было целесообразно. Читатели его уже видели, отсутствие эпиграфа в новом издании могло бы привлечь внимание к нежелательной аллюзии. Вероятно, поэтому выбран был компромисс: «правило уличного движения» теперь предваряло первую часть «Золотого теленка». И для большинства читателей соотносилось с первой главой романа, начинавшейся рассуждениями именно о пешеходах. Правда, к другим частям романа не было эпиграфов, что нарушало логику композиции, но на это мало кто обращал внимание.
Следы политических баталий тех лет обнаруживаются не только при изучении похождений эпиграфа. Они заметны и в предисловии к «Золотому теленку». Напомним, что впервые оно появилось в журнальной публикации, где был снят эпиграф.
Причины, побудившие соавторов предварить краткой вступительной статьей роман «Золотой теленок», практически не исследованы. А ведь соответствующие вопросы, казалось, должны были бы возникнуть. Действительно, первый роман Ильфа и Петрова печатался журналом «30 дней» без предисловия, хотя в 1928 году соавторы еще не снискали известности. Какие-то пояснения тогда были бы небезынтересны. Три года спустя «Двенадцать стульев» неоднократно переиздали, соавторы прославились в СССР и за границей, но вот тут, публикуя продолжение романа в том же самом журнале, они вдруг сочли необходимым написать предисловие ко второй части дилогии. Так и публиковалась дилогия позже: первая часть — без всяких объяснений, вторая часть — с предисловием.
Не исключено, конечно, что в 1928 году соавторы обошлись без объяснений не по своей воле, а по редакторской. Только сути это не меняет. В любом случае ясно: к 1931 году они решили что-то объяснить дополнительно и редакторы согласились. Даже если при последующих изданиях предисловие и воспринималось как неотъемлемая часть «Золотого теленка», то изначально вопрос непременно был согласован. Значит, вопрос о причинах, обусловивших решение объясниться в предисловии, был и остается правомерным.
В принципе необходимость каких-то объяснений по поводу второй части дилогии тогда подразумевалась. Хотя бы потому, что главный герой — Остап Бендер — погиб в финале «Двенадцати стульев». С ним Ильф и Петров расправились окончательно и бесповоротно — описание убийства столь натуралистично, что сомнений в исходе не возникает. Коль так, читатель мог сделать вывод: продолжение одиссеи великого комбинатора не планируется. Но герой вдруг ожил. Читатель был вправе рассчитывать, что авторы сообщат хотя бы о том, почему их планы изменились, почему они решили написать продолжение «Двенадцати стульев». Наконец, уместен был бы и просто рассказ авторов о себе.
Ничего этого в предисловии вроде бы нет. Стало быть, правомерен вопрос: а зачем вообще оно было написано, что же тогда Ильф и Петров собрались объяснить?
Об этом и пойдет речь ниже. Текст предисловия мы приводим по первой журнальной публикации.
От авторов
Обычно по поводу нашего обобществленного литературного хозяйства к нам обращаются с вопросами вполне законными, но весьма однообразными: «Как это вы пишете вдвоем?»
Сначала мы отвечали подробно, вдавались в детали, рассказывали даже о крупной ссоре, возникшей по следующему поводу: убить ли героя романа «12 стульев» Остапа Бендера или оставить в живых? Не забывали упомянуть о том, что участь героя решилась жребием. В сахарницу были положены две бумажки, на одной из которых дрожащей рукой был изображен череп и две куриные косточки. Вынулся череп — и через полчаса великого комбинатора не стало, он был прирезан бритвой.