В главе «Междупланетный шахматный конгресс» Бендер, вдохновляя Воробьянинова на сбор денег с доверчивых любителей шахмат из Васюков, призывает: «Учитесь торговать!» Это ироническая адаптация эпохального лозунга, который был выдвинут Лениным в связи с переходом к новой экономической политике (в частности, в Политическом отчете ЦК партии на XI съезде 1922 года).
Наконец, в главе «Вид на малахитовую ложу» Бендер пересчитывает милостыню, собранную Воробьяниновым: «Прежде всего — система, — бормотал он, — каждая общественная копейка должна быть учтена». А тем самым он переосмысляет постоянно цитируемые в советской периодике 1920-х годов высказывания Ленина о принципиальном значении «учета и контроля» при социализме: «Учет и контроль — вот главное», по мнению вождя, для «правильного функционирования первой фазы коммунистического общества» («Государство и революция», 1917)[102].
Как видно, великий комбинатор всегда адекватно и уместно цитирует классиков, а пародийность заключается в неожиданной конкретизации — профанной адаптации сакрального применительно к бытовой ситуации.
Ведя полемику с левой оппозицией, авторы «Двенадцати стульев» высмеивали и заявления о предательстве партийным руководством «интересов трудящихся». В главе «Бриллиантовый дым» пьяный дворник Тихон, ностальгически мечтающий в пивной о возвращении «старого режима», спрашивает собутыльников: «Верно говорят, что помещикам землю скоро отдавать будут?» Тема эта — возвращение имущества приехавшим в СССР эмигрантам — и далее развивается дворником.
Здесь Ильф и Петров как бы предлагали читателю вспомнить, во-первых, троцкистскую критику льгот, полученных частными предпринимателями, а во-вторых, сталинскую отповедь. Оппозиционеры интерпретировали предпринимательские льготы как начало «реставрации капитализма», Сталин же заявлял, что на инвективы подобного рода следует «отвечать лишь насмешкой». К примеру, в интервью «Беседа с иностранными рабочими делегациями», опубликованном «Правдой» 13 ноября 1927 года, он иронизировал: «Надо полагать, что Коминтерн и ВКП(б) выдают с головой рабочий класс СССР контрреволюционерам всех стран. Более того, я могу вам сообщить, что Коминтерн и ВКП(б) решили на днях вернуть в СССР всех изгнанных из нашей страны помещиков и капиталистов и возвратить им фабрики и заводы. И это не все. Коминтерн и ВКП(б) пошли дальше, решив, что настало время перейти большевикам к питанию человеческим мясом. Наконец, у нас имеется решение национализировать всех женщин и ввести в практику насилования своих же собственных сестер». В этом контексте тирады пьяного дворника — насмешка над маловерами, всерьез репродуцирующими аргументы троцкистов, причем Ильф и Петров шутят вполне по-сталински.
В главу «Муза дальних странствий», где впервые всплывает «шанхайский» мотив, включена, казалось бы, невинная сцена из поездного быта.
Но пассажиры ничего этого не замечают. Они рассказывают анекдоты. Регулярно, через каждые три минуты, весь вагон надсаживается от смеха. Затем наступает тишина, и бархатный голос докладывает следующий анекдот:
«Умирает старый еврей. Тут жена стоит, дети.
— А Моня здесь? — еврей спрашивает еле-еле.
— Здесь.
— А тетя Брана пришла?
— Пришла.
— А где бабушка, я ее не вижу?
— Вот она стоит.
— А Исак?
— Исак тут.
— А дети?
— Вот все дети.
— Кто же в лавке остался?!»
Сию же секунду чайники начинают бряцать и цыплята летают на верхних полках, потревоженные громовым смехом. Но пассажиры этого не замечают. У каждого на сердце лежит заветный анекдот, который, трепыхаясь, дожидается своей очереди.
Вероятно, однако, что соавторы не случайно зарисовали железнодорожные анекдоты. По свидетельству современников, активизация полемики с троцкистами способствовала росту антисемитских настроений — сверху в ход пустили проверенный «национальный» аргумент. Маневр предсказуемый, учитывая «этническую принадлежность» оппозиционных лидеров — Л.Д. Троцкого, Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева.
102
В повести «Светлая личность» Евсей Иоаннопольский — взбунтовавшийся «маленький человек» — «чувствовал, что ему нечего терять, кроме собственных цепей». В романе «Золотой теленок» Бендер перефразирует это обыгрывание фразы из «Коммунистического манифеста», когда убеждает шофера Козлевича бросить захудалый Арбатов и отправиться в путешествие: «А в Арбатове вам терять нечего, кроме запасных цепей».