Практика вполне советская. В этом контексте ссылки на «последнюю волю автора» выглядят особо трогательными.
Соответственно, вопрос о репрезентативности той редакции, которая представлена четырехтомником Ильфа и Петрова, вряд ли можно считать решенным лишь потому, что она была последней из прижизненных.
Аналогично — вопрос о редакции, представленной пятитомником.
Журнальную публикацию считать репрезентативной тоже вряд ли возможно. Роман был существенно сокращен: помимо отдельных глав, изымались еще и эпизоды, сцены, фразы. Сокращения проводились в два этапа. Сначала — авторами, что отражено в машинописи. Далее уже правленный авторами машинописный экземпляр сокращал редактор. Руководствовались прежде всего соображениями объема, ведь и после изъятий публикация чрезмерно затянулась: с январского по июльский номер включительно. Жертвуя объемом, авторы получали рекламу. Причем жертвы уместно было считать временными, потому как в книжном издании объем лимитирован не столь жестко, при поддержке руководства издательства сокращенное легко восстановить, а поддержкой руководства Ильф и Петров давно заручились.
В первой зифовской книге многие купюры были восстановлены. Полностью неопубликованными остались лишь две главы «Бойкий мальчик» и «Продолжение предыдущей»: о досоветских похождениях Воробьянинова. Но и без этих глав книга получилась полиграфически весьма объемная.
Основой второго книжного издания 1929 года была уже не рукопись, а зифовская редакция. Из нее изъяли полностью еще главу, внесли ряд изменений и существенных сокращений в прочие.
Можно, конечно, считать, что все это сделали сами авторы, по собственной инициативе, руководствуясь исключительно эстетическими соображениями. Но тогда придется поверить, что за два года Ильф и Петров не сумели толком прочитать ими же написанный роман и лишь при подготовке третьей публикации у них словно бы открылись глаза. Столь экстравагантную версию рассматривать вряд ли стоит. Уместнее предположить, что новая правка обусловлена вполне заурядными обстоятельствами — требованиями цензора.
После второго зифовского издания соавторы, похоже, не оставили надежду опубликовать роман целиком. Две неизданные главы о Воробьянинове были помещены журналом «30 дней» в октябрьском номере 1929 года под общим заглавием — «Прошлое регистратора загса»[26].
Таким образом, главы были проведены через цензуру. В редакционном примечании указывалось, что «Прошлое регистратора загса» — не вошедшая в роман глава «Двенадцати стульев». Это отчасти соответствовало истине. Главы V и VI составляли в совокупности третью главу самой ранней из сохранившихся редакций, зафиксированной в автографе Петрова.
Теперь эдиционная ситуация, казалось бы, изменилась. Цензуру выдержали, пусть в разное время и с потерями, все сорок три главы машинописи. Оставалось свести воедино уже апробированное и — печатать роман заново. Но, как известно, не удалось.
Что касается правки, характер ее на различных этапах легко прослеживается.
Роман, завершенный в январе 1928 года, был предельно злободневен, изобиловал общепонятными тогда политическими аллюзиями, шутками по поводу фракционной борьбы в руководстве ВКП(б) и газетно-журнальной полемики, пародиями на именитых литераторов, что дополнялось ироническими намеками, адресованными узкому кругу друзей и коллег. Все это складывалось в единую систему, каждый элемент ее композиционно обусловлен.
Политические аллюзии в значительной мере устранялись еще при подготовке журнальной редакции, изъяты были и некоторые пародии. Борьба с пародиями продолжалась и во второй зифовской редакции — уцелели немногие. В последующих изданиях убраны имена опальных партийных лидеров и т. п.
Соответственно, редакция 1938 года даже не «последнюю волю автора» отражает, а совокупность волеизъявлений цензоров — от первого до последнего. Как, впрочем, остальные произведения, вошедшие в упомянутые четырехтомник и пятитомник. И многолетняя популярность романа свидетельствует не о благотворном влиянии цензуры, но о качестве исходного материала, который не удалось окончательно испортить.
В данной монографии анализируется текст романа «Двенадцать стульев», реконструированный нами по рукописям. Эта редакция — вместе с текстологическим и реальным комментарием — была впервые опубликована в 1997 году издательством «Вагриус»[27].