Мы нуждаемся в воздухе для того, чтобы дышать, но мы не производим кислород и не поддерживаем уровень азота (мы только можем загрязнять воздух). Обилие воздуха не значит, что потребность в нём перестанет существовать, как и обилие еды не значит, что мы однажды наедимся до отвала и перестанем есть. Потому что потребность в еде у всех одинаковая, как и потребность в воздухе. Только вот свежий воздух доступен на любом кусочке Земли, а еда и питьевая вода доступны в ограниченных количествах для ограниченного количества людей. Не только, потому, что еду нужно производить, но и отчасти потому, что мир бизнеса живёт за счёт производства еды. Если она будет бесплатной, как и воздух, предприниматели останутся без доходов.
Миры капитализма, несмотря на тесное взаимодействие с ним, являются отстранёнными в своём существовании. Словно типичный человек-потребитель, который не может не потреблять, но из-за потребления становится чужд сам себе. Эти миры являются отчуждёнными благодаря тому, что тесно взаимодействуют с капитализмом. Парадокс иностранца: при внешнем дружелюбии и широких улыбках люди становятся ещё более чужими, чем при отсутствии контакта с ними. Видимо, так происходит потому, что сам капитализм зиждется на условиях отчуждённости. Система предполагает выгодное сотрудничество, а не волонтёров с бесплатным добром. Как в том мультфильме: «За что мне цветы?» – «Просто так». «Просто так? Но это невозможно!».
Не только потому, что миры отчуждены от самого капитализма, но и потому, что для капитализма они не представляют иного интереса, кроме выгоды, – эти миры превращаются в условно свободные и самостоятельные структуры, которые обретают условную власть и стремятся увековечить собственную самостоятельность. Так происходит и с каждым человеком, взаимодействующим с обществом: человек, несмотря на тесное взаимодействие и коммуникацию, остаётся чуждым для общества, потому что действует он исключительно в собственных интересах. Человек удовлетворяет собственные потребности теми способами и методами, которые являются для него доступными, а не теми, которые приняты за норму или высший идеал. В этом заключается и условная свобода каждого человека в обществе, и независимость от него. Потому что существование без общества является невозможным, пусть даже вы уйдёте жить в лес и будете питаться ягодами. Рано или поздно необходимость в обществе настигнет вас, потому что вы были рождены не в лесу, а в городской поликлинике, и в детстве вас воспитывало не общество волков и медведей, а общество людей.
В то же время тесное сотрудничество возможно лишь при наличии выгоды. Если человек не в состоянии дать обществу пользу, то общество не предоставит ему ничего, кроме мусорного бака. Но здесь мы сталкиваемся с разрозненностью миров: само общество не даёт нам воду и еду, уютные дома или комфортные автомобили. Это нам предоставляют производители, предприниматели и рабочие, которые и являются членами общества. То есть, говоря о жизни в обществе, мы говорим о жизни, которая представляет собой коммуникацию лишь с некоторым количеством человек, но не с цельным объектом. Соответственно, мы возвращаемся к мыслям о личном мире для каждого человека, где мир – соткан из фантазий и воображения, основанного на образах и символах из реального мира. Каждый человек живёт в собственном мире, от чего могут возникнуть конфликты и недопонимания с другими мирами.
Раз человек не взаимодействует лицом к лицу с обществом, то можно предположить, что и общества как такового не существует. Есть определённые группы людей, которые объединены схожими целями, интересами, вкусами. Есть группы людей, которые вынуждены существовать бок о бок друг с другом, более того, вынуждены налаживать связь и взаимодействовать с другими мирами. Когда человек покупает кроссовки известной фирмы, он не взаимодействует напрямую с этой фирмой, только с точкой продажи и самим продавцом. Когда люди голосуют на выборах за определённого кандидата, они голосуют не за его персону, а за его обещания или предвыборную кампанию. Когда мы говорим, что одна страна является агрессором относительно другой страны, мы говорим не обо всех людях, живущих в этой стране. Поголовно они не могут быть агрессорами. Более того, говоря об агрессоре, мы говорим о власти и политике этой страны, а не о самой стране – с её жителями, домами и деревьями.