Потому что нельзя убить, стреляя из пугача пластмассовыми пульками, наполненными похожей на кровь жидкостью. И нельзя убить, стреляя из ружья, которое с грохотом выплескивает какое-то подобие дыма и пламени, но заряжено холостыми патронами.
А может быть, и все это поле игрушечное? И роботы, в самые трагические моменты распадающиеся на части, будут собраны потом вновь и опять примут участие в игрушечной войне? И не является ли игрушкой вся эта артиллерия, все эти полностью переработанные бомбы, извергающие пламя и даже способные перепахать землю, но ни для кого по-настоящему не опасные? Епископ сказал:
— Я чувствую себя последним дураком, Пакстон, — и добавил еще несколько слов, которых никогда не произнес бы настоящий епископ, даже если бы захотел сказать, каким дураком он себя чувствует.
— Пойдемте отсюда, — сказал Пакстон, чувствуя себя примерно так же, как епископ.
— Я не понимаю…
— Забудем об этом, — гаркнул Пакстон. — Главное сейчас убраться отсюда. Петви откроет…
Но он не закончил фразы, вдруг поняв, что даже если Петви откроет огонь, ничего страшного не произойдет. И не откроет Петви никакого огня, потому что он знает, конечно, что они здесь.
Как кибер, надзирающий за расшалившимися детьми, он не препятствует их забавам, не вмешивается, пока они не подвергают себя угрозе утонуть, или свалиться с крыши, или еще какой-нибудь опасности. А затем вмешивается ровно настолько, насколько это необходимо, чтобы не позволить им сломать себе шею. Может быть, он даже поощряет их шалости, чтобы они могли разрядиться, найти выход своей энергии — в чисто человеческом стиле подменить реальность игрой.
Как кибер, надзирающий за расшалившимися детьми, не препятствующий им воображать себя кем угодно, задаваться и важничать.
Пакстон направился к выходу с полигона, епископ в своем замызганном одеянии поплелся следом за Пакстоном.
Когда они были в сотне футах от проема, щит пополз вверх, а возле него стоял Петви, ожидая, когда они подойдут, и выглядел он, как и прежде, но все-таки чуть как будто значительнее.
Они подошли к проему и смущенно выбрались наружу, не глядя по сторонам и притворяясь, что не замечают Петви.
— Джентльмены, — спросил он, — не желаете ли поиграть?
— Нет, — сказал Пакстон. — Нет, спасибо. Я не берусь говорить за нас обоих…
— Можете говорить за обоих, дружище, — вмешался епископ. — Продолжайте!
— Мой друг и я вдоволь наигрались, — сказал Пакстон. — А ты молодец, что подстраховал нас, не дал нам поранить друг друга.
Петви прикинулся удивленным.
— Но почему здесь должны быть несчастные случаи? Это ведь только игра.
— Так мы и поняли. Куда нам идти теперь?
— Ну, — сказал робот, — куда угодно, только не назад.
Однажды на меркурии
Старый Крипи сидел в контрольном отсеке и вдохновенно пиликал на визжащей скрипке. Вокруг Меркурианского Силового Центра, на опаленной солнцем равнине, Цветные Шары, подхватив настроение Крипи, обратились в жителей гор и скакали в неуклюжей кадрили. Кошка Матильда сидела в холодильнике, сердито смотрела на пластины замороженного мяса, висевшие у нее над головой, и нежно мяукала. В кабинете над фотоэлементной камерой — центром станции — Курт Крейг с раздражением глядел через стол на Нормана Пейджа. За сотню миль от них Кнут Андерсон, облаченный в громоздкий защитный космический костюм, настороженно следил за вихревым искажением пространства.
У Крейга неожиданно ожила линия связи. Он повернулся на стуле, снял трубку и буркнул в телефон что-то невнятное.
— Шеф, это Кнут. — Излучения искажали голос, делали его расплывчатым.
— Ну, как? — прокричал Крейг. — Нашли что-нибудь?
— Да, очень большое, — ответил голос Кнута.
— Где?
— Даю координаты.
Крейг схватил карандаш и стал быстро записывать; голос в трубке шипел и трещал.
— Такого огромного еще не бывало, — проскрипел голос. — Все дьявольски закручено. Приборы полетели к черту.
— Придется шарахнуть по нему снарядом, — возбужденно сказал Крейг. — Уйдет, конечно, уйма энергии, но ничего не поделаешь. Если эта штука придет в движение…
Голос Кнута шипел, трещал и расплывался в пространстве, Крейг не мог разобрать ни слова.
— Возвращайтесь немедленно обратно! — заорал он. — Там опасно. Не подходите близко…
До него донесся голос Кнута, заглушаемый воем поврежденной линии связи.
— Тут еще кое-что есть, чертовски забавное… Голос умолк.