От павильона отделилась темная фигура и двинулась к стоянке, еле различимая во мраке. Послышался голос:
— Хэнк, это ты?
— Я самый, — отозвался Хэнк.
— Скажи на милость, — спросил голос, — куда это все подевались?
— Не знаю, — ответил Хэнк. — Я был здесь недавно. Здесь было полно народу.
Фигура подошла ближе.
— Слушай, у тебя нет ничего выпить?
— Конечно, Вердж, — ответил он. Теперь он узнал голос. — Конечно, у меня есть что выпить.
Вытащив бутылку из кармана, он протянул ее Верджу. Тот взял, но сразу пить не стал, а, присев на подножку модели «Т», принялся нянчить бутылку, как дитя.
— Как поживаешь, Хэнк? — спросил он. — Черт, как давно мы не виделись!
— Живу ничего себе, — ответил Хэнк. — Переехал в Уиллоу Бенд да так и застрял там. Ты знаешь такой городишко Уиллоу Бенд?
— Был однажды. Проездом. Даже не останавливался. Если б знать, что ты там живешь, тогда бы, конечно… Но я совсем потерял тебя из виду…
Хэнк, со своей стороны, слышал что-то про старину Верджа и еще подумал, не стоит ли об этом упомянуть, но хоть режь, не мог припомнить, что именно слышал, и поневоле промолчал.
— Мне не очень-то повезло, — продолжал Вердж. — Все вышло против ожиданий. Джанет взяла и бросила меня, и я после стал пить и пропил свою бензоколонку. А потом просто перебивался — то одно, то другое. Нигде больше не оседал надолго. И никакого стоящего дела мне больше не попадалось… — Он раскупорил бутылку, отхлебнул и отдал Хэнку, похвалив: — Знатное пойло…
Хэнк тоже отхлебнул и опустился рядом с Верджем, а бутылку поставил на подножку посередине.
— У меня, ты помнишь, был «максвелл», — сказал Вердж, — но я его, кажется, тоже пропил. Или поставил где-то и не упомню где. Искал где только можно, но его нигде нет…
— Не нужен тебе «максвелл», Вердж, — произнес Хэнк. — У меня же есть модель «Т»…
— Черт, как тут одиноко, — сказал Вердж. — Тебе не кажется, что тут одиноко?
— Кажется. Послушай, выпей еще малость. Потом решим, что нам делать.
— Что толку сидеть здесь? — сказал Вердж. — Надо было уехать вместе со всеми.
— Лучше посмотрим, сколько у нас бензина, — предложил Хэнк. — А то я понятия не имею, что там в баке делается…
Привстав, он открыл переднюю дверцу и сунул руку под сиденье, где обычно держал бензомерный штырь. Нашел, отвинтил крышку бензобака, но надо было подсветить, и он принялся шарить по карманам в поисках спичек.
— Эй, — окликнул Вердж, — не вздумай чиркать спичками возле бака. Взорвешь нас обоих ко всем чертям. У меня в заднем кармане был фонарик. Если он, проклятый, еще работает…
Батареи сели, фонарик светил совсем слабо. Хэнк опустил штырь в бак до упора, отметив пальцем точку, где заканчивается горловина. Когда он вытащил бензомер, штырь оказался влажным чуть не до самой этой точки.
— Смотри-ка ты, почти полный, — заметил Вердж. — Ты когда заправлялся в последний раз?
— А я вообще никогда не заправлялся.
На старину Верджа это произвело сильное впечатление.
— Кто бы мог подумать, выходит, твоя жестяная ящерка почти ничего не ест…
Хэнк навинтил крышку на бензобак, и они вновь присели на подножку и сделали еще по глотку.
— Сдается мне, я мучаюсь одиночеством уже давно, — сказал Вердж. — Что б я ни делал, мне темно и одиноко. А тебе, Хэнк?
— Мне тоже одиноко, — признался Хэнк, — с тех самых пор, как Баунс состарился и подох у меня на руках. Я же так и не женился. До этого как-то ни разу не дошло. Баунс и я, мы повсюду бывали вместе. Он провожал меня в бар к Брэду и устраивался под столом, а когда Брэд выгонял нас, провожал меня домой…
— Что проку, — сказал Вердж, — сидеть тут и плакаться? Давай еще по глоточку, а потом я, так и быть, помогу тебе завестись, крутану рукоятку, и поедем куда-нибудь…
— Рукоятку даже трогать не надо, — ответил Хэнк. — Просто залезешь в машину, и она заведется сама собой.
— Ну черт бы меня побрал, — сказал Вердж. — Ты, видно, изрядно с ней повозился.
Они сделали еще по глотку и залезли в модель «Т» — и она завелась и вырулила со стоянки, направляясь к дороге.
— Куда бы нам поехать? — спросил Вердж. — У тебя есть на примете какое-нибудь местечко?
— Нет у меня ничего на примете, — ответил Хэнк. — Пусть машина везет нас, куда хочет. Она сама разберется куда.