Полдень был ярким, даже когда солнце все ниже и ниже опускалось над деревьями, а воздух был достаточно теплым, чтобы мы оставались в тени беседки. Моя мать сидела тихо, довольная, а ее внуки визжали и смеялись, гоняя футбольный мяч по лужайке. Мой отец изо всех сил старался не отставать и смеялся вместе с ними, не уступая им в темпераменте. Наконец-то он был в своей стихии - в роли дедушки, которая не требовала от него ничего, кроме игривости, которую он оттачивал всю жизнь.
Я опустил глаза на свой вибрирующий телефон и увидел сообщение от директора по политике Стэнфордской ассоциации HAI.
Национальное исследовательское облако только что прошло через Сенат
Часть большого счета
На пути к столу президента
Через минуту пришло еще одно сообщение, от Жана Сабеллы. К нему прилагалось видео. Нажав на кнопку PLAY, я наблюдал, как две пары рук с нетерпением разрывают подходящую оберточную бумагу, возбужденно крича, когда обнаружилась пара наборов "Лего" из "Звездных войн".
"Что мы скажем, ребята?" услышал я голос Жана за кадром.
"Спасибо, тетушка Фэй-Фэй и дядя Сильвио!" - радостно ответили два голоса в унисон.
Спустя два поколения ботаническое воображение Боба безошибочно передалось его внукам. Однако их неприкрытая радость подсказывала мне, что интроверсия, которая так сильно определяла его самого, прошла. Я мог представить, какую улыбку это вызвало бы на его лице.
Закрыв видео, я вернулся в групповой чат, из которого оно появилось, - продолжающийся уже год поток личных новостей от Джин, ее сына Марка и меня. Вехи. Дни рождения. Восстановление после операции по замене коленного сустава. Новая работа. Новые питомцы. Счастливые новости, печальные новости и все остальное, что наполняет годы жизни.
То, что началось с зыбкой просьбы о помощи на уроке математики в школе Парсиппани, переросло в связь, которая изменила мою жизнь иммигранта и которая теперь охватывает два побережья и три поколения. Боб был учителем, доверенным лицом и другом, а также моим спасательным кругом, когда я едва мог выразить свои мысли. Обеденный стол Сабеллов, украшенный тарелкой с домашними пирожными, всегда остается для меня величайшим уроком сострадания. А сами Сабеллы - несомненное продолжение моей собственной семьи. Я не могу представить себе жизнь без них, так же как и без своих матери и отца. Именно поэтому потеря Боба до сих пор причиняет боль, более десяти лет спустя. Но разговоры никогда не прекращались. Память о нем по-прежнему слушает, а я по-прежнему изливаю ей свое сердце.
Ни одна связь не дала мне больше знаний об этой стране. Возможно, эти уроки начались в средней школе - устремленные рассказы на уроках истории резко контрастировали с мрачной, даже жестокой реальностью иммигранта, - но они никогда не были тем, что действительно достигло меня. Даже спустя десятилетия, когда я был погружен в ту же напряженность, что и все остальные, - партийность, культурные разломы, избирательные циклы и все остальное, - мое глубочайшее понимание этой страны пришло не из новостей, не из статей какого-нибудь полемиста и даже не из учебника. Оно пришло благодаря привилегии знакомства с Сабеллами, которые являли собой пример человечности, которую я ценю в этом месте больше всего. Это дух, который, по крайней мере для меня, все еще ощущается как американский.
Я повернулась, услышав резиновый скрип открываемой раздвижной стеклянной двери. Сильвио направлялся к нам, его руки были пусты.
"Где обед?" Я спросил, наполовину дразнясь, наполовину с голодом. В основном с голодом.
"Защита была долгой", - сказал он со вздохом и нескрываемой улыбкой, зная, что я оценю его усталость не меньше, чем его радость.
Последние пару часов он провел, разбирая диссертацию своего последнего кандидата наук, оспаривая ее утверждения, выслушивая ее объяснения и, в конце концов, присуждая ей степень. Нетрудно было представить, что разбирательство затянется дольше запланированного времени; Сильвио охватила знакомая страсть, и никто из нас не мог отключиться, когда дело касалось таких вещей.
Я снова взглянул на свой телефон, на мгновение задержавшись на множестве знакомых имен, которые все еще фигурируют в моих текстовых сообщениях. В одном из недавних разговоров речь шла об Ольге и Цзя - обе сейчас преподают в Принстоне и обе остаются на переднем крае исследований в области компьютерного зрения. Ольга, в частности, является убежденным сторонником справедливости и прозрачности в области ИИ и организовала проект AI4ALL в своем новом кампусе. Было сообщение от Пьетро, который все еще преподает в Калтехе, указывающее мне на работу одного из его аспирантов, который использует компьютерное зрение для поддержки глобальных усилий по сохранению природы и устойчивости. И еще одно - от Арни, теперь уже партнера по исследованиям и друга более чем десятилетней давности, который делился последними новостями об окружающем интеллекте.