Подобно тому, как Ньютону хватило проницательности увидеть часовой механизм за миром материи и энергии, и как Эйнштейн заглянул еще дальше, чтобы переосмыслить связь между временем и пространством, провидцы компьютерных наук середины XX века были настоящими мечтателями. Воодушевленные тем же духом беспечности, они увидели новый рубеж, скрывающийся у всех на виду, и сделали первые шаги к его открытию.
В то время, когда для выполнения арифметических действий по последнему слову техники требовались целые комнаты аппаратуры, ученые-первопроходцы, такие как Алан Тьюринг, английский взломщик кодов, прославившийся тем, что помог закончить Вторую мировую войну, уже проводили параллели между машинами и мозгом. Это был настоящий подвиг воображения, ничуть не менее дерзкий, чем у физиков, сформировавших предшествующие научные революции. И, подобно Эйнштейну, Бору и Шредингеру, вопросы, поставленные Тьюрингом и его современниками, вызвали дискуссии, которые остаются провокационными и по сей день. Что такое интеллект? Можно ли его деконструировать в количественных, механистических терминах? И, возможно, самый смелый вопрос: можем ли мы создать машины, которые воплотят его в себе?
Видение Тьюринга разделили его коллеги-компьютерщики в Америке, которые в 1956 году закрепили свое любопытство в знаменитом исследовательском предложении Дартмутского колледжа, в котором был придуман термин "искусственный интеллект". Под названием "Предложение для летнего исследовательского проекта Дартмутского колледжа по искусственному интеллекту" он призывал к проведению неформального семинара по изучению программирования компьютеров для выполнения человекоподобных действий по рассуждению, восприятию и обобщению знаний. Руководителями проекта были Джон Маккарти и Марвин Мински, математики, давно интересовавшиеся мозгом, а также Натаниэль Рочестер, разработчик компьютера IBM 701, и Клод Шеннон, основоположник теории информации.
Подобно Эйнштейну, оттачивавшему свои идеи после долгой работы в патентном бюро, эти ранние мыслители делали первые шаги к новому миру на обочине напряженной карьеры, исследуя первые дни ИИ с подлинным чувством приключения. Эта связь с физикой, на самом деле, была не только тематической; хотя многие из основателей ИИ в дальнейшем будут изучать эклектичный спектр областей, включая психологию и когнитивные науки, их образование было почти исключительно связано с математикой, электротехникой и физикой. Однако это был обоюдоострый меч: хотя они были хорошо подготовлены к строгому мышлению и исходили из первых принципов, они были склонны относиться к этому занятию почти как к чисто теоретическому. Они рассматривали человеческую способность рассуждать как аналог компьютерной программы: не более чем продукт логических правил. Как только наше понимание этих правил будет доведено до совершенства, полагали они, любая машина, которая будет следовать им, естественно, сможет распознавать содержание фотографий, понимать человеческий язык, исследовать абстрактные идеи и даже решать новые проблемы творческими способами. Это была доблестная попытка, особенно для своего времени, и трудно не восхититься их уверенностью. Но она была сильно упрощена.
Дартмутская команда быстро поняла, что, хотя некоторые аспекты нашего поведения действительно можно описать простыми терминами, ни один конечный набор правил или критериев - по крайней мере, практического размера - не может даже близко подойти к тому, чтобы отразить глубину и многогранность человеческого мышления в реальном мире. Удивительно, но в заявке это начинание описывалось как "летний проект", без всякой явной иронии, требующий не более пары месяцев времени и горстки аспирантов. В оригинале документ гласил:
Мы предлагаем провести двухмесячное исследование искусственного интеллекта в составе 10 человек летом 1956 года в Дартмутском колледже в Гановере, штат Нью-Гэмпшир. Исследование будет проводиться на основе предположения, что каждый аспект обучения или любой другой характеристики интеллекта в принципе может быть настолько точно описан, что машина может быть создана для его моделирования. Будет предпринята попытка выяснить, как заставить машины использовать язык, формировать абстракции и концепции, решать проблемы, которые сейчас доступны только человеку, и самосовершенствоваться. Мы считаем, что можно добиться значительного прогресса в решении одной или нескольких из этих проблем, если тщательно отобранная группа ученых будет работать над ней вместе в течение лета.
Однако, когда стало ясно, что "значительное продвижение" в воспроизведении глубины и масштаба когнитивных способностей человечества может занять больше восьми недель, ощущение неизбежности начало улетучиваться. Пришлось занять более терпеливую позицию, и то, что начиналось как своего рода академическая забава, превратилось в первые шаги в поисках, которые останутся далекими от завершения более полувека спустя. Тем не менее родилось нечто преобразующее.