анском мостике в несколько рядов располагались места с операторскими пультами для связистов и инженеров корабельных систем. Дежурное место девушки находилось на капитанской надстройке мостика, поднимавшейся над рядами операторов. Ее операторский пульт находился сразу за местом рулевого, рядом с пультом навигатора и главного инженера. Торопливо поднявшись по лестнице, девушка села в свое кресло и надела на голову гарнитуру. Кроме наушников и выдвижного микрофона, гарнитура была снабжена линзой, напрямую подключенной к навигационному компьютеру корабля. С нее необходимая информация выводилась прямо на сетчатку глаза. - Картограф Саманта МакКиней приступила к работе. Подтверждаю готовность, - произнесла она фразу, к которой успела привыкнуть за время тренировок. Активация линзы в первую секунду больно резанула по глазу ярким светом, но это ощущение прошло так же быстро, как и появилось. Глубоко вдохнув, девушка активировала пульт, и перед глазами появились карты космоса вокруг Терранской системы. Первым делом Сэм запустила проверку маршрута корабля, сверившись с поступающими данными о ситуации на орбите. - Подтверждаю, - ответил механический голос по связи, и девушка сама себе кивнула, настраиваясь на работу. Уверенная в своих силах, она с нетерпением ожидала, когда же будет объявлен запуск двигателей. Капитанский мостик гудел как растревоженный улей. Впервые системы корабля запускались не в тестовом режиме, а в рабочем, активизировались вторичные мощности и дублирующие циклы. Оживали корабельные экраны, и у операторских пультов активизировались голограммные мониторы с выводимыми на них данными, столбиками цифр и системными схемами. Связисты и операторы мостика докладывали о готовности, и на выведенной на центральный экран схеме точки готовых мест одна за другой загорались ровным зеленым светом готовности. Даниэль в сопровождении Эрнеста появился на мостике гораздо позже остальных, когда корабль был практически готов к старту. Оставалось только перевести реактор на рабочие мощности и запустить двигатели. К этому моменту он уже успел сменить пиджак делового костюма с публичной речи на такую же форму, как у всех остальных членов экипажа. Только, в отличие от всех остальных, на форменном комбинезоне Уильямса не было нашивок или лычек, кроме тройных золотых полосок на воротнике. Поднявшись на капитанскую надстройку, Даниэль подошел к капитану и что-то ему тихо сказал. Капитан «Центавра», уже опытный космонавт с седыми бакенбардами и похожей на лопату бородой, только кивнул головой. Подойдя к своему пульту, он переключил пару клавиш и активировал громкоговоритель. - Говорит капитан корабля «Центавр». Командирам отсеков доложить о готовности, - голос, усиленный динамиками, разнесся по всему капитанскому мостику. А следом пошли сообщения со всех частей корабля о готовности. Последними о себе доложили команды инженеров реакторного отсека, и вся корабельная схема, выведенная теперь на главный экран, засветилась ровным зеленым светом. - Запустить стартовые двигатели! - приказал капитан, сложив руки за спиной. - Подъем корабля! Подобные моменты действительно становятся историческими, особенно когда за этим в прямом эфире наблюдают миллиарды людей. Молчавшие до этого момента сопла «Центавра» чихнули, и в следующий миг из них вырвались первые языки пламени, раскаляя воздух и поднимая ветер. Колонизаторские корабли относились к классу горизонтального взлета, и их стартовые двигатели располагались по периметру корпуса в нижней его полусфере. Длинные языки пламени, вырывавшиеся из сопел, опалили бетон, поднимая тучи горячей пыли. По открытым отводным каналам пронесся раскаленный смерч, вырываясь уже под водой. Журналисты, к этому моменту расположившиеся со своей аппаратурой в наземных бункерах на безопасном расстоянии от места старта или на наблюдательных площадках космопорта, стояли, замерев, но продолжая вести съемку. Многотонная громада «Центавра» почти двухкилометровой длины, ревя нагруженными стартовыми двигателями, у них на глазах поднималась в воздух. Корабль впервые сдвинулся со своего места из разобранного конструкторского дока и набирал высоту, оставляя за собой инверсионный след выжженного воздуха и отработанного топлива. На капитанском мостике практически не чувствовалась вибрация от стартовых двигателей, но все ощутили легкий толчок в тот момент, когда корабль оторвался от земли. И весь мостик в этот момент разразился радостными криками. Даже сам Даниэль присоединился к общему ликованию. Прямо сейчас исполнялась его мечта, и он собирался быть на первом месте. - Подключить основные двигатели. Скорректировать курс к выходу на точку старта Омега-три, - скомандовал капитан, пока руководитель проекта сверял показания датчиков со своими расчетами. - Увеличение мощности двигателей до двадцати процентов! Основные двигатели корабля, расположенные в кормовой части, взревели, выбрасывая многометровые языки пламени, и «Центавр» заметно ускорился, преодолевая слой редких облаков и выходя уже в верхние слои атмосферы. В этот момент панорамные окна капитанского мостика закрылись металлическими панелями, защищавшими от пламени при ускоренном выходе из атмосферы. Слышен был только тяжелый гул выгоравшего вокруг корабля воздуха. - Увеличить мощность до сорока процентов! - приказал капитан корабля, даже встав со своего места и подойдя к самому краю капитанской надстройки. - Выходим на орбиту планеты. «Центавр» идеально подчинялся всем указаниям мостика. Проверенные по несколько раз корабельные системы работали исправно, не давая ни сбоев, ни ошибок. Главный реактор сейчас выдавал не более десятой части своей рассчитанной мощности, но даже этого хватило, чтобы поднять корабль и вывести его на орбиту планеты. Там уже экипаж приготовился к первому микропрыжку на окраину системы, и Саманту наконец задействовали, велев подтвердить рассчитанную точку выхода. «Центавр» должен снова вернуться в реальное пространство в нескольких километрах от межпланетного ретранслятора. Там должна произойти зарядка гипердвигателя для скачка к точке невозврата, откуда корабль пойдет уже на антиматериальном двигателе. Когда защитные жалюзи поднялись, членам экипажа на капитанском мостике предстали панорама космоса и огромный бледно розовый шар Терра-Праймис с голубыми пятнами океанской глади, сейчас висевший над головой. Чуть дальше на фоне черного звездного неба был хорошо виден зеленый шар Терра-Секундус, еще одной обитаемой планеты системы. При ближнем рассмотрении на их фоне можно было различить небольшие, но заметные пластинки орбитальных платформ, двигавшихся по высоким орбитам. Яркий солнечный диск наполовину закрывала Терра Праймис, но его свет все равно слепил и отбрасывал блики на окнах капитанского мостика. Зрелище открытого космоса, осознание его бесконечности и ничтожности на его фоне человека вызывало хотя бы на несколько кратких мгновений благоговейных страх у каждого, кто видел даже не в первый раз. И Даниэль тоже, остановившись на пару секунд, вглядывался в открывшуюся перед ним бесконечность космоса, казавшегося таким величественным. И таким доступным теперь, с его новым кораблем. - Готовность к микропрыжку? - спросил Даниэль, закончив с расчетами. Капитан только посмотрел на операторов. - Гипердвигатель готов. Стабильность девяносто восемь и семь десятых процента. Защитные поля активированы. Целостность девяносто девять и семь десятых процента. Двигатели готовы. Загрузка девяносто восемь и девять десятых процента. Корабль готов к микропрыжку, - докладывали операторы один за другим, запуская системы, за которые ответственны, и сообщая о полученных результатах. - Активировать гипердвигатель! - приказал капитан. Технология межзвездных путешествий, используемых в Союзе, основывалась на создании пространственных червоточин между определенными точками в реальности, которые высчитывали корабельные компьютеры. Гипердвигатель корабля буквально пробивал реальность, выходя из привычного трехмерного пространства, после чего точно так же возвращался уже в совершенно другой звездной системе. Для обеспечения безопасности перелетов в реальном пространстве и во избежание столкновений кораблей для пространственных переходов определялись специальные точки переходов. Достигнув такой отметки, «Центавр» и открыл червоточину. Со стороны это выглядело, словно корабль втянуло в открывшуюся перед ним дыру, закрывшуюся в тот же миг. Сложно описать то, что было видно в иллюминаторы корабля, когда он летел по подпространственному тоннелю, за секунды преодолевая тысячи километров реального пространства. Сэм, в этот момент задравшая голову к открытому прозрачному потолку, могла сказать, что видела яркий свет, переливавшийся и словно осязаемый, обволакивавший корабль со всех сторон. Он был почти белым, но не ослеплял и не резал глаз, и казалось, будто за ним есть что-то еще, более тяжелое и мрачное. Что именно, разглядеть никак не получалось, как бы девушка ни старалась. Микропрыжок быстро закончился, и корабль снова вернулся в реальность на самой окраине системы, оказавшись в пределах действия пространственного ретранслятора. Огромная энергетическая установка была в несколько десятков раз больше самого «Центавра», у