оказалось непросто. Органическая ткань, оплетавшая металл, хорошо тянулась и не желала отпускать добычу. Ее наросты отдирались с противным чавкающим звуком, оставляя следы густой слизи, прилипавшей к коже. - Значит, сам не успел, - тяжело вздохнул Даниэль, неуверенно беря в руки казавшееся тяжелым и неудобным оружие. Никогда прежде он не держал ничего подобного в руках и не думал, что это вообще когда-нибудь понадобиться. Пистолет казался чем-то лишним, и как правильно целиться из такого оружия, он знал только в теории. И все же, вооруженным Даниэль почувствовал себя немного увереннее. В какой-то момент в голове даже мелькнула мысль, что, в крайнем случае, успеет выстрелить себе в голову прежде, чем его начнут рвать на куски. Мысли формировались в голове в совершенно случайном порядке, опережая и обгоняя друг друга, но отказываясь выстраиваться в стройный план. Двигаться вперед было страшно. Страшно до дрожи в коленях. Даниэль боялся, что в любой момент из полумрака выскочит уродливая тварь, мутировавшая из человеческого тела, и разорвет его на части своими кривыми когтями. Но единственными звуками оставалось тихое чавканье плоти под ногами. В какой-то момент он остановился, замерев от ужаса, услышав новый звук. В почти полной тишине даже слабые отзвуки были хорошо слышны, и ближе к капитанскому месту стал слышен еще один. Кто-то шумно дышал. Он с трудом втягивал в себя воздух и с облегчением выдыхал через секунду, чтобы потом опять все повторить. Даниэль мог только предположить, что эти звуки относились к бесформенной массе, поглотившей место и большую часть капитанского пульта управления. В отблесках уцелевшей лампы освещения можно было разглядеть вздрагивавшую плоть, поднимавшуюся и опускавшуюся в ритм звукам дыхания. Подойдя ближе, Даниэль осознал, что вся эта масса плоти напоминает разбухшую человеческую фигуру, вросшую в бесформенные кожистые и бугрившиеся наросты. На глазах у Даниэля эта фигура медленно подняла распухшую руку с трескавшейся в местах сгибов кожей, и опустила на пульт, неуверенно нажимая на кнопки. Раздувшиеся пальцы не шевелились, из-за чего даже простые действия это существо выполняло с большим трудом. Даниэль даже задержал дыхание, узнав набранную комбинацию. Чем бы ни было это существо, оно запускало процесс торможения корабля. Перехватив контроль над системой и наверняка подключившись и к другим операторским пультам, оно теперь пыталось вывести корабль из режима подпространственного прыжка. Самые страшные из кошмарных предположений в один миг проснулись в его сознании. Если это существо оказалось достаточно разумно, чтобы начать торможение корабля, то точно так же могло проверить и имевшиеся банки данных, чтобы отследить весь его маршрут. И тогда оно могло вернуть «Центавр» в Союз. Неподготовленные и не ожидавшие ничего подобного звездные системы, живущие в мире и покое, будут обречены, стоит хотя бы одной подобной твари проникнуть в город. Даниэль не мог принять ответственность за подобное. Не хотел становиться тем, по чьей вине нечто подобное обрушиться на Союз. И он сделал единственное, что вообще было возможно в подобной ситуации. Подняв пистолет, глава экспедиции выстрелил в это существо. С такого расстояния не мог промахнуться даже человек, впервые державший в руках оружие, и тяжелая пуля пробила податливую плоть в районе груди. Тело словно лопнуло, обдав все вокруг вонючей бурой жижей и ошметками плоти. В этот момент весь мостик содрогнулся, как от боли, и издал долгий протяжный стон. Даниэль едва удержался на ногах, но успел мрачно усмехнуться. Он был слишком захвачен тем, что должен был сделать, чтобы даже просто испугаться. Бросившись к пульту, Даниэль принялся рвать оплетающие его наросты плоти, брызгавшие лимфой и гнилью. Под ними, залитые слизью или чем-то подобным, все еще оставались панели управления. Между рычагами и кнопками шевелились похожие на опарышей белые черви, цепляясь за пальцы крошечными лапками. Преодолевая отвращение, Даниэль активировал голограммный экран. Судя по выведенным на него данным, корабль приближался к наиболее стабильной точке выхода из подпространственного тоннеля. Тишину мостика нарушил новый долгий и протяжный вопль, пробиравший до самых костей. В полумраке мостика не было видно существа, издавшего его, но причину его появления угадать было не сложно. Даниэль привлек к себе внимание этих тварей, застрелив пытавшееся управлять кораблем существо, и теперь проснувшаяся охрана собиралась его уничтожить. Закусив губу, молодой гений запустил систему возвращения в реальное пространство. Защитные системы компьютеров тревожно засигналили, предупреждая о нарушении стандартного алгоритма. Пропуская стадию торможения и сканирования окружающего пространства, Даниэль рисковал целостностью корабля и возможностью столкновения при возвращении в реальность. На капитанском голограммном экране засветилась большая красная предупреждающая надпись, что точка выхода не рассчитана. Система безопасности протестовала против такой полученной команды, а за спиной Даниэля уже слышались частые шаги приближавшейся твари. Он не оглядывался, вспотев от страха и понимания того, что собирался сделать. Только твердая уверенность в том, что кроме него уже никто не сможет все это остановить, не давала ему все бросить и бежать, пытаясь выгадать еще несколько бессмысленных и полных страха мгновений своей жизни. Закрыв глаза, и крепче вцепившись в пульт, Даниэль выкрутил контроллер горизонтального положения корабля. При резкой смене положения поле искусственной гравитации не успевало за кораблем, создавая эффект воздушной ямы. Каркас корабля затрещал от резко возникшей перегрузки, а на мониторах засветились предупреждающие сигналы. Весь «Центавр» пошатнулся, резко меняя курс, и в следующий миг раздался громкий скрежещущий звук. Перед глазами Даниэля появились сообщения о повреждениях правого борта и разгерметизации части отсеков в результате предположительного столкновения. Даниэль все равно не мог понять, с чем можно столкнуться в подпространственном тоннеле, но время на это уже не оставалось. Существо за его спиной, пронзительно заверещав, покатилось по полу, не удержавшись на одном месте. Наросты плоти отваливались от металлических стен и обзорных окон, с противным шлепком падая на пол и брызгая кровью во все стороны. Даниэль крутанул контроллер в другую сторону, только усиливая амплитуду. Все, что не было прочно закреплено, полетело со своих мест. Даже он сам едва удержался на ногах. От такого хаоса появились и другие твари, прежде спавшие или замершие где-то, но теперь разбуженные качкой и грохотом корабля. Левый борт от перегрузки тоже получил повреждения. Целые секции превращались в мешанину стальных обломков и искореженных каркасных опор. Листы внешнего бронирования срывало и сминало как тонкую бумагу. Появились сообщения о возникшем пожаре. Даниэлю было больно. Ему было больно видеть то, что происходит с кораблем, в который он вложил столько усилий. «Центавр», который должен был стать вечным памятников его таланту в истории, буквально разваливался на части. Ни один корабль не был приспособлен к таким резким перегрузкам, и испытание его на прочность приводило ко все новым разрушениям, не только внешним, но и во внутренних секциях. Там амплитуда качки и толчки от ударов извне ломали переборки и каркасные опоры. Запрос на немедленный выход из подпорстранственного тоннеля был отклонен корабельными системами из-за слишком большой опасности. Даниэль выругался и активировал командную консоль управления, пароль к которой был только у него, капитана и Эрнеста. С ее помощью он мог изменять любые алгоритмы всех систем корабля, в том числе и ограничения безопасности. Проклиная все на свете, он, используя свой контрольный пароль, полностью перевел все управления кораблем на ручной режим. После этого он повторил команды на аварийный выход из подпространственного тоннеля. В этот раз системы безопасности проигнорировали указание, и был запущен алгоритм остановки гипердвигателей. «Центавр» снова тряхнуло, и грохот только усилился. Даже без переключения контроллера корабль трясло из стороны в стороны, так что не выдерживали даже крепления. Кресла и пульты операторов на мостике срывало со своих мест, и они разлетались как пушинки. Одно из стекол панорамных окон треснуло от удара. Длинная и глубокая трещина грозилась в любой момент превратиться в сквозной пролом, и последующая декомпрессия убила бы на мостике все живое. Даниэль отменил последовательное отключение гипердрайва и переход на двигатели реального пространства. Резкий скачок должен был уничтожить корабль. Чувствуя, как слезы обиды собираются в глазах, он нажал клавишу прыжка. В тот же миг корабль тряхнуло так, что он сам не удержался на месте, отлетев в сторону и врезавшись с наросты плоти за спиной. От удара воздух выбило из легких, а в глазах потемнело. Дыхание сбилось, и каждый новый вздох отдавался пронзительной болью в груди. Едва не теряя сознание, он успел схватиться за что-то, когда корабль затрясло с новой силой. На несколько мгновений стены и пол поменялись местами, и все полетело в разные стороны. Даниэль закричал, когда потерял опору под ногами, падая куда-то в сторону стеклянного потолка, уже покрытог