- Хоть бы не разыгрывался так, - прошептал Одрин, подхватывая своего товарища под руку, когда тот снова на него навалился. - И вообще, от тебя действительно несет алкоголем за милю. Как ты вообще еще что-то соображаешь, я ума не приложу.
- Все должно быть достоверно, - так же тихо ответил Галхард, снова наваливаясь на него и дыша парами только что выпитого пойла буквально в ухо. - Так, вот так и держись, я могу его видеть. Внимательно за нами смотрит. Все, тащи к выходу, будем считать, что обрел точку опоры.
Напившиеся до невменяемого состояния посетители здесь не были редкостью. Большинство тех, кто сюда заходил, именно такого и желали. Алкоголь в больших количествах позволял немного забыться и абстрагироваться от окружающего мира, отойти от однообразия рутины жизни в полосе фронта. Только в первые дни во время сражений смерть и трупы товарищей действуют на человека шокирующе, заставляя испытывать хоть какие-то эмоции, страх и панику. Дальше наступало отупляющее чувство равнодушия, сменявшееся ощущением каждодневной рутины до тех пор, пока все это не начинает восприниматься как обыденность в окружении. И только по ночам или в короткие моменты отдыха они возвращались уродливыми и терзающими кошмарами, безмолвными голосами, цеплявшимися за сознание, не давая душе покоя. От происходящего вокруг кровавого безумия, постоянной угрозы смерти и безумного психологического давления передовой люди постепенно начинали сходить с ума, пытаясь найти спасение в подобных попойках.
Одрина, нагруженного разыгравшимся Галхардом, особенно пропускать не торопились. Ему приходилось буквально проталкиваться сквозь толпу посетителей, огрызаясь на ругательства и чуть ли не кулаком пробивая себе путь к выходу. Его приятель даже и не думал помогать в этой ситуации, вместо этого принявшись распевать какую-то похабную солдатскую песенку, будто пытался перекрыть все так же уродливо звучащую музыку. Офицеру захотелось бросить его прямо здесь и завыть от осознания идиотизма всей ситуации, но вместо этого все так же продолжая тащить к выходу, заставив надеть противогаз.
- Только ради всего святого, не пытайся захлебнуться в нем ради реалистичности ситуации, - процедил он, натягивая на лицо и свой респиратор. Взвалил его снова на плечо, свободной рукой едва смог нажать кнопку открытия шлюза. - Пошли... Действуем по стандартной ситуации, как я понимаю...
- Он шел за нами, - прошептал Галхард в эту секунду. - Только сейчас я его не вижу. Будь осторожнее. Давай туда, где нет особо народу. Все...
Таких мест в разрушенном городе было даже больше, чем достаточно. Даже в охраняемых зонах проходили полосы разрушенных зданий, где кроме нагромождений камня и бетона ничего не было. Контролировались только расчищенные центральные улицы, по которым проходили караваны техники и грузовиков. А дальше начинались ничем не контролируемые территории, где в небольшие общины собирались скваттеры, оседали банды мародеров и дезертиров. Стоило только сойти с освещенных улиц, как сразу попадал в иной мир, опустошенный войной, заброшенный и выжженный.
На заваленных обломками улочках не было освещения, и казались они совершенно заброшенными, без единой живой души. Однако в темноте среди бетонных развалин, рухнувших плит и обломков, могли таиться опасности, как человеческие, так и совсем иной природы. Солдаты рассказывали легенды о мутировавших под воздействием Роя существах, призраках погибших в первые дни войны и странных существах, не имевших объяснимого происхождения. В такие истории можно было верить, а можно относиться с соответствующим скептицизмом. Однако мутанты и мародеры были вполне реальной угрозой.
Человеку в военной форме не стоило бояться мародеров. Нападение на военных обычно означало последующие позже массовые облавы и зачистки в развалинах, когда карательные отряды расстреливают и выжигают все живое в развалинах вокруг армейских баз. Подобные рассадники преступности комендатура терпела только до тех пор, пока они не начинали мешаться под ногами. Если же чаша терпения перевешивала, то военная полиция просто сметала их, не считаясь с тем, кто виноват, а кто нет. Одрин гораздо больше опасался возможного хвоста, чем любых налетчиков, когда свернул в сторону неосвещенного переулка рядом с рухнувшим небоскребом. Его обломки перекрыли дорогу и снесли несколько соседних кварталов, превратив их в груды строительного мусора и шлака. Узкая дорожка, кем-то ранее протоптанная, петляла между кусками стен и межэтажных перекрытий, почти сразу скрыв их из виду со стороны освещенного проспекта. Среди обломков бетона, арматуры и каркасных опор он наконец-то оттолкнул Галхарда в сторону и вздохнул, взяв минуту, чтобы отдышаться.