- Господь всемогущий, за что ты сделал этого клоуна таким тяжелым?! - простонал он в полный голос, пока Галхард, глухо смеясь сквозь противогаз, медленно сползал по стене. Одрин смерил его еще одним ненавистным взглядом, но все равно замолчал и прислушался. Со стороны улицы хорошо слышался шум проезжавшей техники и звуки громкоговорителей, чьи объявления со стороны железнодорожной станции доносились даже сюда.
Сначала он ничего не мог разобрать в этом общем, перекрытом множественным эхом, шуме. Только постепенно, вслушиваясь в общий фон, Одрин смог отличить и отдельные звуки, среди которых узнавался и столь знакомый треск бетонной крошки под подошвами армейских сапог. Галхард, несмотря на свою веселость, тоже напрягся и быстро выпрямился, спрятавшись в тени. Вытащив из-за спины два пистолета, один он перебросил Одрину.
Офицер подхватил оружие и тоже укрылся за обломком лестничного пролета, попытавшись снять предохранитель, но обнаружив, что тот уже переведен в режим полуавтоматического огня. Привычка связного носить оружие взведенным и заряженным его даже немного пугала, но в этот момент она оказалась как нельзя кстати. Их преследователи вряд ли были новичками в своем деле, раз смогли выследить Одрина в общем беспорядке эвакуации, и щелчок предохранителя мог их предупредить о готовящейся засаде. Галхард жестами указал, что в живых оставить следует только одного, остальных следовало пустить в расход. Одрин в ответ нервно кивнул головой. Гораздо чаще ему приходилось убивать всевозможных тварей и порождений Роя. Он даже не испытывал никаких эмоций, уничтожая зараженных гражданских, порой даже еще похожих на людей, способных разговаривать и кричать от боли. Они все равно уже что мертвы, всего лишь тела, изуродованные мутагеном и превратившиеся в чудовищные порождения иной формы жизни.
А вот убийства людей Одрин воспринимал совершенно иначе, как пустое расходование ресурсов, так необходимых для ведения постоянной войны с Роем. И все же, когда дело доходило до подобного, он не сомневался и не испытывал жалости. Ведь клялся он в верности самому Рейху и его народу, клялся защищать именно те миллиарды простых людей, к которым правящая верхушка относится, как к еще одной возможности исполнить свои желания. И если для выполнения поставленных целей следовало переступить через собственные принципы, то Одрин согласился сделать это, ни на секунду не задумавшись.
Их было трое. Все тот же рядовой в форме сапера в сопровождении еще двух бойцов, но со знаками отличия рядовых линейного батальона рейхсштурма. Шли осторожно и с оружием в руках. В полумраке, освещенном только редкими лучами едва пробивавшегося через плотные облака солнца, отдельных деталей видно не было, и Одрин сильно пожалел, что остался только полевой форме, а не в своей боевой броне с системой визоров и светофильтров. В такие минуты собственные чувства казались ему наполовину урезанными. Замерев, он ждал, когда преследователи подойдут ближе. Визоров у них на глазах тоже заметно не было, как и фонарей. Не хотели выдавать свое присутствие, но и сами себе из-за этого ограничивали обзор. В темноте движущуюся фигуру заметить гораздо проще, чем замершую.
Одрин еще раз втянул воздух в легкие и быстро шагнул в сторону, одновременно вскидывая пистолет. Его реакция даже без боевого костюма была быстрее, чем у тех, кто никогда не появлялся на линии фронта. От неожиданности все трое успели только напрячься, но уже отставали на какую-то долю секунды. Первый выстрел, и пистолетная пуля, разогнанная в электромагнитном канале, насквозь пробила лицо шедшего слева бойца. Разлетевшиеся из затылка кровавые брызги еще не успели отложиться на стенах кровавыми пятнами, как Одрин уже навел оружие на второго пехотинца. Тот уже успел прицелиться в офицера, но на выстрел ему не хватило меньше секунды. Пуля из пистолета Галхарда вырвала ему плечо вместе с рукой и лопаткой, и оружие, все еще сжатое в пальцах, отлетело в сторону. Сам заряд, пробив насквозь человеческое тело, пролетел, не потеряв убойной силы, совсем рядом с головой Одрина, едва не опалив ему волосы.
Сапер тоже поднял оружие, но двигался он медленно, явно имея слишком мало боевого опыта. Если бы он не был нужен живым, то Одрин просто всадил бы ему в лицо второй заряд, а так пришлось вступать в ближний бой. Поднырнув под вытянутую руку, он оказался совсем рядом с противником. Выстрел прошел мимо, выбив кусок кирпича из стены, и в следующую секунду Одрин ударил его кулаком в лицо, почти что услышав, как под костяшками хрустнула переносица. Не давая ему упасть, перехватил за кисть и резко выкрутил сустав, заставляя выронить пистолет. Неожиданность и быстрота атаки подавили попытки сопротивления практически сразу же, сапер успел только вскрикнуть, как оказался прижат к стене. Придавив его горло выставленным локтем, Одрин остановился, внимательно вглядываясь в его широко открытые удивленные глаза. Руку кололо от боли в еще не прижившихся полностью имплантатах, но он заставлял себя не обращать внимания на такие мелочи.