— Давно пора! То, что ты разобрался в теоретических выкладках Топаллера, весьма похвально. А вот то, что ты раскис по этому поводу…
— Нет, шеф, не поэтому. Дело в другом. Я теряю веру в вашу гениальность.
— Гм… Ты отстал от жизни на тридцать веков. Ибо чуть позже мир изобрел для себя отличную заповедь: не создавай кумира.
Глеб покачал головой:
— Моим кумиром были не вы, простите. Моим кумиром были идеи, которые вы умели выращивать в наших преданных вам головах. А после трех-четырех уравнений Топаллера вы растерялись.
— Очень заметно?
— Не надо, шеф. Ведь мы договаривались в открытую.
Калантаров задумался.
— Ладно, — сказал он. — Какие у тебя ко мне претензии?
— Претензии?.. Да никаких. Просто я хотел вам напомнить, что с некоторых пор вы, мягко выражаясь, отдаете предпочтение Меркурию.
— Чушь. Меркурианские базы располагают более мощной вычислительной техникой, только и всего.
— Топаллер неуязвим. И никакая техника здесь не поможет.
— Ну хорошо, — Калантаров вздохнул. — Давай закончим этот разговор на языке тебе и мне любезной ТР-физики… Что такое гиперпространство?
— Я не знаю, что такое гиперпространство. И вы не знаете.
— И Топаллер не знает. Вся его теория построена на результатах наших экспериментов.
— Да? А я до сих пор полагал, что это надежный фундамент.
— В пределах Солнечной Системы — конечно.
— Гиперпространственные свойства вселенной представлялись мне одинаковыми во всех ее точках. Впрочем, это второй постулат теории Калантарова. Вашей теории, шеф. Скажите откровенно, что вы собираетесь делать?
— Работать. Разве неясно?
— Ясно. Но как?
— Головой, разумеется.
«Ему зачем-то очень нужно вывести меня из равновесия», — подумал Глеб. Спросил:
— Что имеете вы предложить нам в качестве выхода из теперешней ситуации?
— Есть предложение закругляться.
— То есть… как закругляться?..
— Согласно Топаллеру, — Калантаров пожал плечами: — Других возможностей его теорема просто не предусматривает. Сегодня мы проведем последний ТР-запуск по программе «Сатурн». Впрочем, этот запуск правильнее будет понимать как демонстрирование наших достижений — ведь ничего принципиально нового мы от него не ожидаем. Один человек или два — какая разница?
— Понятно… — Глеб похолодел. — Так этот, с бородкой…
— Да. Представитель техбюро. Уполномочен дать официальный отзыв об эксплуатационных качествах нашей установки. И, надо ожидать, недельки через две сюда нагрянет армия экспертов и проектантов. Первую установку типа «Зенит» — повышенной мощности — предполагают строить на Луне. А затем… Я точно не помню намеченной очередности строительства, но, кажется, в таком порядке: Марс, Нереида, Титания, Феба, Плутон, Диона и Ганимед. Тем самым, видимо, будет подписан смертный приговор ракетным кораблям. Не всем, наверное, но дальнорейсовым трампам и лайнерам непременно…
— Простите, шеф! — перебил Глеб. — Миллион извинений, но я не спрашивал вас о перспективах транспортного перевооружения Системы. Я, грешным делом, спрашивал вас о перспективах нашей с вами дальнейшей работы.
— Сначала нам предстоит поработать в качестве консультантов, — деловито стал объяснять Калантаров. — Ну и затем, с пуском новых ТР-установок, естественно, возникает острая нужда в специалистах нашего профиля. Транспозитация грузов и…
Калантаров умолк. Продолжать не было смысла. То, чего он намеренно, добивался, свершилось: зеленоватые глаза лучшего оператора экспериментальной станции «Зенит» помутнели от бешенства.
— Вот что… — задыхаясь, произнес Глеб. — Я пришел сюда работать ради звезд. И мне, в конце концов, наплевать, кто там будет у вас транспозитировать грузы!.. Кстати, кто сейчас командир «Миража»? Мсье Антуан-Рене Бессон? Я полагаю, мой бывший шеф не забудет дать Антуану-Рене соответствующие распоряжения. В связи с моим, намерением покинуть «Зенит». О рэвуар!
Отчаянно взмахнув рукой, Глеб зашагал вдоль туннеля.
— Что ж, дело твое, — сказал ему вслед Калантаров. И вдруг, словно вспомнив о чем-то, воскликнул: — Да, кстати!..
Глеб медленно остановился — к шефу вполоборота. Спросил: — Ну?
— Понимаешь ли… — Калантаров взглянул на часы. — Твой знаменитый эр-эффект кажется мне весьма любопытным. И пока не поздно, хотелось бы выяснить, что по этому поводу думает сам открыватель эффекта — Глеб Неделин. Если, конечно, он думал.
— Думал, — глухо ответил Глеб.
— И каков результат?
— Потрясающий. И вряд ли покажется вам интересным.
— К примеру?
— Стала сниться всякая белиберда. К примеру: безлюдный «Зенит», монополярные выверты. Часы такие… с гирями, стрелками и кукушками.
— Гм, действительно…
— А недавно мне приснилась идея межзвездной транспозитации.
— Вот как! — пробормотал Калантаров.
— Да. Снилось, будто бы к звезде Бернарда мчится на фотонной тяге огромный звездолет. И будто бы на этом суперкорабле смонтирован ТР-приемник типа «Дипстар». И еще там были тщательно запрограммированные автоматы…
— Понятно, в обход теоремы Топаллера… Идея в принципе осуществима, но безумно сложна. А для своей реализации потребует срок, соизмеримый с периодом жизни двух или трех человеческих поколений.
— На безрыбье и рак рыба, — напомнил Глеб без особого, правда, энтузиазма.
Помолчал. Калантаров еще раз взглянул на часы и сказал:
— На Меркурии я, в основном, занимался твоим эр-эффектом. Точнее, эр-феноменом — впредь так и будем его называть.
Глеб понимающе кивнул:
— Странное явление, верно? Три очень заметные полосы размыва пульсации поля… А затем, будто бы эхо, — девять более узких полос. Трижды аукнется, трижды откликнется. Пока аукается и откликается, куда-то лавинообразно уходит энергия, словно в бездонную пропасть. В результате я получаю пинок от начальства и репутацию скверного оператора. Знать бы, за что?
— Страдалец, — посочувствовал Калантаров. — Ты искал причину перерасхода энергии только поэтому?
— Нет, скорее из спортивного интереса. Таким уж, простите, мама меня родила. До неприличия любопытным.
Калантаров приблизился к Глебу и взял его под руку.
— Нетерпелив ты до неприличия, вот что… — он оглядел потолок: — Где-то здесь должны быть вентиляционные отверстия.
— Это немного дальше. Но там сквозняк.
— Ничего, — возразил Калантаров, увлекая Глеба за собой, — нам вовсе не мешает проветриться.
Идти куда-то принимать воздушные ванны— такой потребности Глеб вовсе не ощущал, но сопротивляться было бы еще глупее. Тем более, что Калантаров явно спешил и вид имел весьма озабоченный.
Глава 7
Они шли по кольцу туннеля, и Калантаров на ходу внимательно разглядывал стены, пол, потолок, будто впервые все это видел.
— Вот, — сказал Глеб, — здесь находится одна из вентиляционных дыр. Две другие…
— Нет-нет, — перебил Калантаров. — Именно эта. Лифтовый люк мы миновали, а впереди — вход в информаторий… Все правильно.
— И что же дальше? — осведомился Глеб.
— Проведем вертикаль от вентиляционной решетки до подножия стены. — Калантаров присел, ткнул пальцем туда, где кончалась воображаемая вертикаль. — Отсюда нужно отмерить ровно три метра влево.
Глеб, не вынимая рук из карманов, отмерил три шага в указанном направлении.
— Готово, — сказал он. — Мой шаг точно равен метру, это проверено. Где заступ?
— Какой еще заступ? — не понял шеф.
— Которым копать. Во всех приключенческих книжках клады копают именно заступом. Вот, к примеру, клад знаменитого Кидда…
— Любопытно, — сказал Калантаров. — Но Кидд подождет. Место, на котором ты стоишь, отметь чем-нибудь.
Глеб вынул из кармана носовой платок и бросил под ноги. Калантаров поднялся и отряхнул ладони.
— Шеф, — сказал Глеб. — Я понимаю, у вас сегодня игривое настроение. Однако при чем здесь я?
— Да, при чем здесь ты? Вернее, при чем здесь твой эр-феномен, — вот в чем вопрос…