Молодой князь встал с кресла, прошелся по кабинету, и задумчино уставился в окно. Его отец внимательно следил за сыном, отложив книжицу в сторону.
- А ТАМ как? - Тихо, шепотом, спросил Михаил.
Князь усмехнулся, открыл дверь кабинета, поглядел в пустой коридор, и аккуратно закрыл ее обратно.
- Мой брат Николай прав. ТАМ странно. И страшно в мертвых мирах. Младший барон провел меня по погибшему Санкт-Петербургу. Жутко, словами не передать. Зато в мире президента Путина все живет и прямо-таки плещет. Питер там огромен, ярок, красочен. А Москва то какая! Огромные, в сотни саженей дома в центре, так называемая Москва-сити. По словам барона, САСШ или, к моему немалому удивленью, Китай, еще богаче на эти "небоскребы". Но заходили мы накоротко, барон меня даже не стал представлять этому Путину. Мол, не стоит рисковать, окружение Путина хоть и почищено от иностранных агентов, но береженого бог бережет. Прогулялись, зашли в пару магазинов, Ксении и детям подарки купил. Маршал принял накоротко, немного переговорили. Умнейший человек, и очень сильный правитель. Настоящий диктатор, не хуже Цезаря.
- Поглядеть бы... хоть одним глазком. - Мечтательно протянул Михаил.
- Поглядишь еще, если управимся с этим делом. - Чуть посуровел Сандро. Снова уселся в кресло, зло затушил сигару в пепельнице. - Мне показалось, что с нами правители пока не не очень хотят общаться. Обходятся подручными и порученцами, мол, управятся, тогда и поговорим. Ладно. Хватит о ином, Мишкин, у нас тут дел немяряно. Николай тебя на завтра пригласит?
- На мое усмотрение. Но я приду, обязательно. - Цесаревич встал, и положил руку на плечо друга и родича. - Справимся, Сандро, должны. Обязательно сладим с этой напастью.
- Ладно. Тогда готовься слушать насколько часов мой доклад государю о делах в наших дальневосточных владениях. А потом поедем сюда. Отец, как и обещал барон, есть несколько весьма забавных изделий по твоему прямому профилю, как генерал-фельдцейхмейстера. Соберемся вроде как синему смотреть. Кстати, барон делает копии, для показа в синематографах страны. Как думаете, я хорошо получился? - И великий князь довольно рассмеялся.
- Замечательно! У меня очень красивый сын. - На полном серьезе кивнул Михаил Николаевич, а Михаил Александрович согласно подтвердил. - Жаль, матушка вас на яву не видит, Царствие ей Небесное. - Старый князь вздохнул, и перекрестился. Младшие синхронно повторили его жест.
Четвертое августа тысяча девятьсот второго года. Санкт-Петербург.
Следующий день для князя выдался суматошным. Доклад императору о ходе инспекции вышел долгим. Потом обед в Зимнем дворце, когда Сандро буквально засыпали вопросами Аликс и ее девочки. Потом весьма быстрые сборы, и вот императорский кортеж отправляется с частным визитом в гости к великому князю, смотреть синематограф.
Встреча вышла довольно шумной, дети государя и князя весьма тепло приветствовали друг друга и шумной веселой толпой убежали к ограде, смотреть в новые трубы на Новую же Голландию. Впрочем, через четверть часа их вместе с гувернантами, няньками и казаками и черкесами охраны позвали во дворец, так как все было готово к просмотру.
И снова удивительно четкое и плавное изображение, на этот раз сопровождаемое хором детских голосов. Дочь и сыновья великого князя заранее объявляли тот или иной подвиг своего отца, коим весьма гордились.
И снова пришлось смотреть синему по второму кругу, и снова мужчины, откланявшись, ушли заниматься своими делами. А дети и женщины снова и снова переживали, вздрагивали, ахали и охали.
Впрочем, на этот раз князь повел отца, императора и цесаревича не в кабинет, а в специально подготовленый один из подвалов. Около закрытых на замок дверей невозмутило замерли два молодых черкеса.
Сыны гор вежливо поклонились Романовым, и снова замерли, как будто их совершенно не волновало, что там внутри. Впрочем, они и сами прекрасно знали о содержимом, перетаскивая в подвал тяжеленные ящики, после чего вытаскивали из них образцы и раскладывая на столах или собирая на полу привезенное великим князем.
- Вот, смотрите. Это основные образцы обмундирования, стрелкового оружия, защитного снаряжения и легкой артиллерии. - Александр Михайлович широко развел руками, показывая содержимое подвала.
На широких дощатых столах лежали несколько комплектов военной формы непривычного окраса, ремни, фляги. Лежали стальные каски и легкие пехотные доспехи, небольшие лопаты, сделанные как будто для детей, стояли котелки и термоса.
Отдельно лежало оружие. Короткие карабины с откидными штыками, уже знакомые Михаилу пистолеты, на прочных сошках стоял непривычно-легкий пулемет. Еще два стояли на соседнем столе - один незнакомый, на треножном станке, а один вроде как узнаваемый, пулемет Максима, но на весьма легком колесном станке.
Меж столов стояла небольшая и необычная пушка и подобная же мортирка. Рядом же стояли две пушки вполне привычных очертаний, одна с длинным и тонким стволом, вторая с коротким и толстым. На столе лежали и стояли снаряды ко всем четырем пушкам.
- Это - карабин образца сорок четвертого года. Завершающая модель нашей винтовки трехлинейной образца девяносто первого года. Можно сказать, квинтэссенция, выжимка из двух мировых войн, гражданской, предстоящей нам японской, и нескольких десятков войн и конфликтов поменьше. - Князь взял со стола карабин, откинул игольчатый штык и протянул императору. - Те же пять патронов. Но ствол намного короче, карабин легче, удобнее и разворотливей. И вполне достаточен, по их словам, для обычного пехотинца. Дальше полутора сотен саженей вообще стреляют только очень хорошие стрелки. Точнее, стреляют то многие, попадают только лучшие.
Николай пару раз передернул затвор карабина, вскинул его к плечу, исполнил пару элементов штыкового боя, и кивнул, возвращая оружие великому князю.
- Таких нам уже поставили чуть более ста тысяч, к концу года на хранение в арсеналы Охотского острога их ляжет триста тысяч, как и было оговорено. Такие пистолеты, - тут князь взял со стола два обозначенных образца, отличные друг от друга цветом, один вороненный, второй коричневатый, и так же протянул императору. - Завезены все. Ровно десять тысяч на складах. Пулеметы тоже почти все, кроме полной тысяча пулемета Максима, образца тридцатого года. Завезено их пятьсот восемьдесят штук, пока. Что больше, чем сейчас у нас вообще есть в войсках. Остатки тоже к концу этого года. И это без вот этих красавцев.
Тут князь взял со стола еще один пулемет.
- Это РП-46, ручной пулемет. Та же металлическая лента, что и для пулемета Максима, только обычно на пятьдесят или сто патронов. Можно и полотняную, но с ней вероятны задержки. И весит этот пулемет в пять раз меньше пулемета Максима. Правда, и требует более взвешенного отношения, так как ствол без водяного охлаждения. Надо стрелять аккуратно, беречь ствол. Попробуй, Мишкин. - И князь протянул пулемет цесаревицу.- Для кавалерии сложно придумать лучше.