— Наверное.
Джойс сходила за кофе. Ван Рийн выпил его, не обращая внимания на то, что кофе был очень горячим, горячим настолько, что любой другой человек обжег бы гортань.
— Я начинаю понимать, — сказала Джойс с растущим воодушевлением. — Поэтому у них и не сформировались нации и они не вели войн между собой. Крупные организации для них всегда противоестественны и необязательны. Бороться и умирать за орду для т’келанца все равно что человеку умереть… за карточный клуб.
— Гм-м, я не раз наблюдал убийства за карточным столом. Но вы уловили суть. Прайд совершенно естествен здесь, как для человека обычная семья. Клан с его кровными узами лишь на ступеньку выше по общественной иерархии. Он почитается т’келанцами, вероятно, в такой же степени, как человеком — его селение. Но орды? Нет, орды — это что-то слишком далекое и огромное. Конечно, клан или прайд — это еще не государство. Люди тоже устраивают между собой гражданские войны. У т’келанцев сильнее развиты инстинкты борьбы, чем у нас. Драчки хватает, но никто не воспринимает ее слишком серьезно. Вы говорили мне, что здесь нет кровной мести. Это означает, что тот, кто убивает других, не совершает ничего дурного. В сущности тот, кто воин — настоящий мужчина, а тот, кто не убивает и не сражается, кажется им ненормальным.
— Именно поэтому… они не воодушевились нашими планами? Планами эсперанской миссии?
— Отчасти. Дело не в том, что от вас они ожидали опасности. Вы никого не обидели и были даже полезны, поэтому никого не беспокоили. Но они не в состоянии понять ваше поведение. Они считали, что в вас есть что-то ненормальное, и испытывали к вам легкое презрение. Я же доказал, что силен так же, как они, если не сильнее. Это импонирует их инстинктам. Тем самым я заставил их отнестись ко мне с уважением и выслушать меня. — Ван Рийн отставил пустую чашку и взял трубку. — Еще одно обстоятельство, которое вы упустили из виду. Это территория, — сказал он. — Многие животные на Земле обладают инстинктом защищать занимаемый ими участок. И люди тоже. Но у Хищников этот инстинкт гораздо сильнее выражен, потому что они не могут прокормиться на ягодах и кореньях. Их жизнь зависит от добычи. Изгнанные со своей территории, они неминуемо погибнут. Вы же видели, что туземцы, которые не смогли удержать свою территорию, шли к вам, а не искали других земель. Затем вы заявили, что вам не нужна земля. Ха! Они восприняли это как ложь — может, именно в этом и была причина нападения шанга? — или как проявление ненормальной слабости.
— Но разве они не поняли, что мы, даже внешне отличающиеся от них, будем действовать иначе, чем принято на Т’Келе?
— Я думаю, что цивилизованные т’келанцы поняли бы это, — ответил ван Рийн. — Однако вы имели дело с наивными варварами.
— За исключением Старейшин. Я уверена, что они поняли…
— Может быть, это и так. Вполне возможно. Но вы же стали для них смертельной угрозой. Разве вы этого не видите? Они были летописцами, врачами, квалифицированными ремесленниками, специалистами по солнцу — в течение многих веков. Затем пришли вы и стали делать то же самое, только гораздо лучше. Чего же вы от них ожидали?! Что они станут целовать ваши ноги или другие части вашего тела? Вы забыли, что они — хищники. И они начали борьбу.
— Но мы не собирались подменять их!
— Вспомните, — сказал ван Рийн, тыча в нее трубкой, — разум — это всего лишь жалкий слуга инстинкта. Старейшины здесь слабее всех. Они могут выжить лишь в городах. Они не охотятся, поэтому не нуждаются в тысячах квадратных километров. Но это вовсе не значит, что у них отсутствует инстинкт территории. Ха! Они увидели только одно: Кузулонго — их территория и вы хотите выселить их с нее!
Джойс сидела, ошеломленно глядя в ночное небо. Прошло немало времени, прежде чем она смогла возразить.
— Но мы же все объяснили Старейшинам, и я уверена, что они поняли. Мы растолковали, что планета без нашей помощи погибнет!
— Да, да. Но прирожденный боец боится смерти меньше, чем другие существа. К тому же смерть ожидает планету через много тысячелетий. Это для них слишком долгий срок, чтобы пробудить какие-то эмоции. Зато угроза, которую представляли для них вы, оказалась вполне реальной. И вся ваша болтовня о взаимопомощи планет для них ничего не значит. Думаю даже, что они вас просто не поняли. Хищники практически не объединяются, разве что в самом юном возрасте. Для них взаимопомощь не имеет реального смысла, так как у них нет соответствующего инстинкта. Орды ни в коем случае не являются нациями. Альтруизм остается за пределами их умственного горизонта. Ваше милосердие только заставило их относиться к вам с презрением. Старейшины в какой-то степени, возможно, поняли ваши мотивы, но ни в коей мере не разделили их. Вы никогда не сможете организовать этих туземцев, уж скорее вы построите карусель на кольцах Сатурна!
— А вы организовали для них войну! — гневно воскликнула Джойс.
— Нет. Я только дал им общую цель. Они поверили в то, что я им сказал об оружии в куполе. При их образе мыслей это оказалось самым естественным, самым правдоподобным. Конечно, вы использовали бы его при необходимости — все бы так поступили. Но шанга захватили купол слишком быстро, и вы просто не успели пустить его в ход. В результате этого Ягола организовали заговор против Рокулэло, и это тоже вполне соответствует их образу мыслей.
— Но к чему вы их сейчас принуждаете? — Она больше не могла сдерживать слез. — Штурмовать горы? Они ничего не смогут сделать без Старейшин!
— Смогут, если Старейшин заменят люди.
— Но… но… нет, мы не можем… мы не должны..
— Может, и не придется, — сказал торговец. — Посмотрим. Ну, ну, не расстраивайтесь. Сейчас Ники вытрет вам слезы и высморкает ваш прелестный носик.
Она положила голову ему на руку и разрыдалась.
Гора Кузулонго как сказочное чудовище постепенно вырастала над равниной. Утес громоздился на утес, между ними были видны осыпи, покрытые ледниками, которые тянулись вплоть до пиков, вырисовывающихся на фоне солнечного диска. Джойс никогда раньше не ощущала так сильно холод и мрак этого мира. Она ехала по тропе, ведущей в город, на однорогом животном, укутанном одеялами, чтобы предохранить его от тепла человеческого тела. Порывы ветра, свистевшего между скал, били словно кулаком и развевали знамя, которое вез на конце копья ехавший впереди Уулобу. Оглядываясь назад, она видела уходящую вниз тропу, а на ней — Ньяронгу и с полдюжины других вождей. Их плащи развевались по ветру, копья подымались и опускались в такт прыжкам животных, цвет их шерсти был неразличим в сумерках, но ей казалось, что она видит жесткое выражение их лиц. Далеко внизу, у подножия горы, осталось их войско — пятьсот вооруженных и разгневанных воинов Рокулэло. Но сейчас они были покрыты пылью. И если она погибнет наверху, они смогут отомстить за нее, а этого она не хотела.
Джойс вздрогнула и направила своего бесаи к соседнему животному, которое пыхтело под тяжестью ван Рийна.